Iron Paporzi in The Word of Igor`s Campaign. What is it or Who is it?

Issue 2 from 29.03.2019

Несмотря на более чем двухсотлетнее изучение знаменитого памятника древнерусской литературы «Слова о полку Игореве», последний по-прежнему сохраняет множество так называемых «темных» мест и слов, не имеющих достоверного перевода и объяснения. В настоя щей статье рассматривается история переводов и толкований одного из таких слов — слова папорзи в «темном» месте из «злата слова» великого князя Святослава «Суть бо у ваю желѣзныи папорзи подъ шеломы латинскими». Исходя из предположения о возможном польском источнике слова, употребленного в обращении к князьям западных русских земель, граничащих с Польшей, рассмотрена версия возникновения слова «папорзи» в результате искажения польского poparcie — помощь и предложена конъектура попарзи с толкованием, соответствующим древнерусскому военному термину помочи.

574 89

FROST AND COLD. FROM THE HISTORY OF RUSSIAN SURNAMES

Issue №2 from 02.08.2025

В статье говорится о географии популярных фамилий, они несут информацию о предках, местах их проживания, особенностях говора.

522 8

О новом проекте свода правил русского правописания

Issue 5 from 01.09.2004

413 0

Фразеологизмы и сопредельные с ними конструкции

Issue 4 from 01.07.2003

445 0

On the “beds” in “The Tale of Igor’s Campaign” (“na krovaty tisovе” and “skhoty yu na krovat’”)

Issue 4 from 29.09.2020

В статье рассмотрена лексема «кровать», представленная в двух «темных» местах «Слова о полку Игореве»: рассказе великого киевского князя Святослава о приснившемся ему зловещем сне и весьма краткой трагической истории юного полоцкого князя Изяслава. Высказано мнение, что в начальной строке рассказа Святослава – «Си ночь съ вечера одѣвахуть мя, – рече, – чръною паполомою на кроваты тисовѣ» – формула «кровать тисова» не имеет обычно придаваемого ей смысла великокняжеской кровати, т. е. реального спального места, а является эвфемизмом и служит для замены совсем другого предмета, оказавшегося в княжеском тереме, – деревянной лавки, на которую обычно клали покойников. В результате рассмотрения истории гибели Изяслава, где лексема «кровать» в первом издании «Слова» присутствует в «темном» месте «И схоти ю на кровать, и рекъ», поддержана ранее выдвинутая другими исследователями версия, что эта лексема появилась в тексте ошибочно как объединение группы слов «[кров а ть]и», и предложено альтернативное прочтение «темного» места – «И къ отцю на кровъ, а тьи рекъ» («И к отцу – укрыться, а тот сказал»), – обеспечивающее целостность контекста и бóльшую ясность всего эпизода.

91 4

Old-Russian Stribog and his Ancient Greek Brother Astray

Issue 1 from 19.03.2021

Рассматривается происхождение имени древнерусского языческого божества Стрибога, упоминаемого в «Повести временных лет» и «Слове о полку Игореве», и его связь с древнегреческой мифологией. Высказано предположение, что древнерусский Стрибог является отражением древнегреческого бога Астрея, отца более известных богов ветров, дуновение которых у греков соответствовало сторонам света: Борея — бога холодного северного ветра, Зефира — бога теплого западного ветра, Нота — бога горячего южного ветра и Эвра — бога неустойчивого восточного или юго-восточного ветра, в отечественной поэзии часто отождествляемых с порождаемыми ими ветрами. Сродство Стрибога и Астрея заключается не только в подобии их родословных, но и в именах с общим для них корнем str-. Поскольку Астрей являлся не только прародителем ветров, но и отцом Венеры и других звезд, есть основания считать Стрибога не только дедом ветров, но и славянским богом ночного неба.

105 6

“Rastekashetsya mysliyu po drevu”

Issue 2 from 24.06.2022

В статье рассматривается знаменитое высказывание автора «Слова о полку Игореве», характеризующее творческую манеру древнерусского барда Бояна – «растѣкашется мыслию по древу». Предложено толкование «мысли» как другого названия омелы – растения, паразитирующего на деревьях разного вида. Это название представлено в ряде европейских языков – английское mistle(toe), немецкое Mistel, шведское mistel и фонетически практически совпадает с русским словом мысль. В древние времена у германцев, галлов, кельтов омела являлась культовым растением, ей приписывались особенные защитные и целебные свойства, а дерево, на котором росла омела, считалось священным. У славян омела была символом плодородия, жизни и бессмертия. Особенно почитался поросший омелой дуб. Возможно, именно он и обозначен в «Слове» как «мыслено древо». Не исключено, что автор «Слова» обыграл фонетическое совпадение двух слов, обозначающих разные, но в чем-то подобные понятия – человеческую мысль, охватывающую время и пространство, и необычное растение, распространяющееся по дереву. Высказанное предположение позволяет сохранить тройственное сравнение творчества Бояна, перевести его в реальное пространство – омела, волк, орел – и не прибегать к представлению о воображаемом «мысленном дереве».

92 11