Везде
Transformation of the Speech Act of Insult in the Rap Battles
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Transformation of the Speech Act of Insult in the Rap Battles
Annotation
PII
S013161170010733-5-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Liudmila A. Somovaс 
Affiliation: Togliatti State University
Address: Russian Federation, Togliatti
Edition
Issue 4
Pages
28-41
Abstract

The article explores the conflict potential of a speech act of insult in rap battles. The goal is to show the features of achieving the perlocutionary effect of insult in rap battles, using the analysis of addressers’ speech strategies. The scientists of the Siberian Association of linguists offer the method of the pragmatic analysis of speech acts and comparing rappers’ invective statements with the models of the speech act of insult. This method allows to reveal the transformation of the speech act of insult in rap battles. It has been revealed that when a speech act of insult is placed in the game speech environment, such as a rap battle, the act becomes a social, network phenomenon, suggesting the “quasi-creativity” of the postmodern nature. An insult is used as a catalyser for discussion. Invective vocabulary is used for expressing the emotional state of the author, for stating that the rapper has an opposing view and escalating a conflict with an opponent. Insults in rap-battles imply using such speech strategies as discrimination, discreditation and insinuation in order to besmirch and undermine the opponent’s reputation and to demonstrate predominance. The article reveals the most frequent speech means, which provoke a conflict in rap battles. They include obscene words, antisemitic and nationalist insults, zoosemantic metaphors and personal affronts. The article discusses other tendencies of virtual speech environment development, the basis of which is verbal assault. In the rap community the invective speech act is transformed and is perceived by the interlocutors casually. The insult, which has overstepped the boundaries of a particular community, changes its intention.

Keywords
hostile rhetoric, an insult as a speech act, Russian rap, a speech situation
Received
29.09.2020
Date of publication
29.09.2020
Number of purchasers
4
Views
77
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf Download JATS
1

1. Введение

Интерес ученых к понятию «оскорбление» обусловлен многими факторами. Это и нарастание речевой агрессии в сетевом социуме [Славин 2014], в связи с чем встает вопрос об обеспечении «лингвистической безопасности» [Баженова 2015]. Это и проблемы в области судебной лингвистической экспертизы [Баранов 2007, Бринев 2009, Кронгауз 2011, Ефремов 2016]: обращаясь в суд за защитой чести и достоинства, граждане сталкиваются с неоднозначностью заключений специалистов, которые по-разному трактуют высказывания, содержащие инвективную лексику. Возникает необходимость создания типологической модели речевого акта оскорбления [Чернышова 2009], помогающей выявить коммуникативное намерение адресанта.
2 Оскорбление как вид речевого поведения говорящего встречается в разных сферах социальной жизни. Для комплексного исследования этого явления нужно рассмотреть различные формы инвектив в конкретных речевых ситуациях.
3 В настоящее время в нашей стране увеличилось количество судебных исков частных лиц о защите чести, достоинства и деловой репутации. Многие рассматривают это как проявление растущего правосознания общества. С одной стороны, общество пытается защитить граждан от речевой агрессии, совершенствуя законодательство: так, из статьи 130 УК оскорбление было перенесено в статью 5.61 КоАП, где отмечено, что оскорбление, содержащееся в публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, наказывается штрафом. С другой стороны, статья 29 Конституции РФ каждому гарантирует свободу мысли и слова.
4 Прецеденты защиты от оскорблений в суде отмечены даже в специфической среде рэперов, тексты которых не отличаются корректностью. В 2016 году был подан судебный иск одного из известных рэперов к рэперу Басте (Василию Вакуленко) за оскорбительное выражение «лохматое ЧМО», которое попало в Твиттер. В заключении, выполненном доктором филологических наук профессором А. Н. Барановым, был сделан вывод, что вышеназванная фраза не является оскорбительной и представляет собой оценочное суждение.
5 Другие две экспертизы 2017 года профессор Баранов подготовил о выражениях «знатная шерсть» и «гермафродит», сказанных в адрес того же рэпера. Эксперт доказал, что форма этих высказываний не может быть определена как неприличная в контексте неформальной интернет-коммуникации рэперов. Субъективные факторы – состояние оскорбляемого, его отношение к грубому выпаду, коммуникативная и личная ситуация оскорбленного – в этом случае остаются в стороне. В среде рэперов оскорбление как речевой акт, действительно, трансформируется и воспринимается коммуникантами неформально. Оскорбление, которое вышло за пределы коммуникации в конкретном сообществе, меняет свой интенциональный вектор.
6

2. Постановка проблемы

К названным речевым событиям возникает двойственное отношение. Принято считать речевой акт оскорбительным, если 1) используется инвективная лексика, 2) оскорбление при этом адресовано конкретному лицу и 3) произносится публично [Стернин 2011]. Эти три фактора позволяют признать публично произнесенные Бастой в Твиттере слова оскорблениями. Но речевая ситуация – общение рэперов – показывает, что такие инсинуации стилистически приемлемы в рэптекстах.
7 Являясь проявлением речевой агрессии, оскорбление «не может рассматриваться без учета функции высказывания в контексте конкретного дискурса, поскольку именно это определяет роль языковых и речевых средств в коммуникативном акте» [Воронцова 2006: 83–84].
8 Т. С. Шахматова рассматривает оскорбление «как инструмент речевой агрессии, с помощью которого осуществляется социальное давление, принуждение, коммуникативный садизм» [Шахматова 2013: 267]. Она пишет, что оскорбление подразумевает использование таких речевых стратегий, как диффамация (распространение порочащих сведений), дискриминация (неравное отношение, унижение по половому, расовому, национальному признаку), дискредитация (подрыв доверия), инсинуация (клеветническое измышление). То есть это и стремление опорочить, и выражение в речи превосходства (по расовым, национальным, имущественным или иным причинам), и подрыв авторитета. Применение таких речевых стратегий и тактик создает предпосылки для негативного восприятия оппонента.
9 Все эти речевые стратегии, на первый взгляд, применяются в рэп-батлах. Однако происходит некая трансформация речевого акта оскорбления: помещенный в игровую речевую среду, он становится сетевым социальным явлением, предполагающим «квазитворчество» постмодернистского характера.
10

3. Особенности функционирования речевого акта оскорбления в рэп-батлах

В августе 2017 года состоялся батл между рэпером Оксимироном (Мироном Федоровым) и рэпером Гнойным (Вячеславом Машновым). В этом выступлении инвективная лексика помещена в тексты различных функциональных стилей. Рэперы используют стихотворные художественные тексты (как собственные, написанные ими ранее, так и чужие поэтические фрагменты, вплетая их в общий текст выступления). Рифмованные строки возникают и как импровизация, причем рифмоваться может лексика разной стилистической окраски – книжная и разговорная. Стилистика письменной речи и особенности устного бытового языка (ругательства, дразнилки, обсценная лексика) придают рэп-текстам своеобразную окраску, свидетельствующую о «процессе карнавализации» [Крылова 2016: 28–32] языка (использование внелитературных элементов языка – жаргонизмов, просторечий, неосвоенных заимствований; намеренное нарушение литературных норм, с искажением ударений, произношений, образования словоформ; включение в речь бранной лексики) [Крылова 2016: 28–32].
11 Прослеживаются и другие тенденции, отмеченные как отражение процессов, происходящих в обществе: это и неологизация, экспрессивизация, жаргонизация, криминализация, варваризация, американизация [Баженова 2015: 36–42]. Слова теряют ядерные смыслы, перестают быть когнитивными структурами.
12 Так, И. В. Баженова рассматривает лексические заимствования «как средства изменения когнитивных структур индивида» [Баженова 2015: 2].
13 В рэп-батлах такого рода заимствования не всегда освоены слушателями, в их словарный запас они не включены. Более того, значение этих новых слов размыто, для слушателей часто важнее звучание, чем смысл. На этой основе модераторами рэп-батлов создается иллюзия сленговой приобщенности к субкультуре хип-хопа.
14 Так, слова патч, рефлектив понятны не всем слушателям, поэтому в интернете появляются специальные словари, описывающие сленг рэперов, например такой – «Oxxxymiron vs Гнойный для чайников. Слушаем со словарем. Читаем с переводом».
15 Обратимся к примерам – использованию Оксимироном лексических заимствований (слов-варваризмов) хейтер, патч, грайм, панч.
16 Одна из песен Оксимирона носит название «Грайм», другая – «Я хейтер». В припеве последней есть такие строки:
17 (1) Я хейтер, я ненавижу ваш рэп, ваш трэк, ваш текст / Мягкий, как паштет [Оксимирон 2019].
18 В данном случае перевод слова «хейтер» сам автор текста помещает рядом на строке – «я ненавижу». Из контекста можно вывести значение слова «хейтер» – ‘тот, кто ненавидит’.
19 Припев еще одной песни Оксимирона звучит следующим образом:
20 (2) Патч, стон, рефлектив, и я молод и красив. / Оп, оп, оп, оп, оп, оп, оп, оп! [Оксимирон 2019].
21 Отметим языковую игру: слово «рефлектив», с одной стороны, намекает на значение английского слова «reflective» – ‘отражающий, задумчивый, мыслящий’; с другой стороны, «рефлектив» – это название ткани, модной одежды с особым отражающим покрытием, которая светится в темноте (на молодежном сленге «рефлективный шмот»). Возможно, в контексте авторского выступления – это намек на модный имидж и на яркие словесные вставки, отражающие смысл рэп-высказывания.
22 Большое число пользователей сети «лайкает» видео батлов, расценивая зарифмованные грубые слова как особую степень свободы, не вдумываясь в смыслы стихотворного речитатива. Именно о таких своих фанатах рэперы говорят:
23 (3) Какие они личности / Тут решает количество панчи, Батл — территория постправды, / Тут не важно, какой факт настоящий [Рэп-батл. Oxxxymiron VS Слава КПСС].
24 Значение слова панч (punch, punch line) определяется как ‘словесный удар, строка, при помощи которой удается сильно «зацепить» противника’ (от английского «punch» – ‘бить кулаком’). Часто это неожиданное завершение фразы, сродни анекдоту. Как же рифмуют рэперы, используя панч? Чаще всего это звучит неожиданно грубо по сравнению с предыдущей строкой:
25 (4) Фанаты включили твой альбом, / Будто я ассенизатор, которому выдали / Всю зарплату г…м [Рэп-батл. Oxxxymiron VS Слава КПСС].
26 Для создания панча можно соединять филологическую терминологию с грубым словом:
27 (5) Ты примат формы над содержанием: / Вместо ж… – два полушария [Рэп-батл. Oxxxymiron VS Слава КПСС].
28 Пафос, триумф, апофеоз, нарратив – любимые слова рэперов.
29 В рэп-текстах используются и отсылки к библейской истории (насмешка над сакральным, богохульство):
30 (6) Эта ноздря выглядит, как пещера, / В которой родился Христос [Рэп-батл. Oxxxymiron VS Слава КПСС].
31 Причем предметом насмешки становится характерный для представителей еврейской национальности нос одного из рэперов. Просматривается речевая тактика – «обидеть собеседника» (намек на антропологические особенности, национальность). Есть неожиданные концовки (панчи) интеллектуального плана:
32 (7) Ты провел за зеркалом / Больше времени, чем… Андрей Тарковский [Рэп-батл. Oxxxymiron VS Слава КПСС].
33 Данный панч адресован слушателям, которые знают, что А. Тарковский – режиссер, который снял фильм «Зеркало». Неосведомленных слушателей этот панч может «сбить с толку» («апотропаическая функция» оскорбления, по В. И. Жельвису [Жельвис 2001]).
34 На наш взгляд, такие рэп-батлы – интересное явление для изучения языка как отражения действительности. Сошлемся на книги [Славин 2014] и [Гиренок 2016], чтобы акцентировать внимание на особенностях нашего времени – рождении «сетевого социума», «сетевой экономики», «клипового сознания». Рэп-батлы вовлекают в сетевое пространство огромное количество молодых людей: на 10 октября 2017 года – 24 775 920 интернет-просмотров, 167 тысяч комментариев.
35 Каковы особенности восприятия действительности у молодого поколения? Вот что пишет Ф. И. Гиренок (философ, специалист по вопросам философской онтологии и вопросам экологии) в аннотации к своей книге: «Клиповое сознание рассматривается автором не как знание, а как аффективное действие. Для него существует не мир, а образ мира, для него мыслить – это значит быстро мыслить» [Гиренок 2014: 3–5]. Он задается вопросом: «Абсурд – колыбель сознания?»
36 Рэперы «клипово», «постмодернистски» подходят к составлению своих речей, поясняя – «это такой уровень дискурса»:
37 (8) Все ждали четыре года, / Он как мог нагнетал интригу, / И все, что он смог записать, – это аудиокнигу, / Банальную антиутопию. Такой уровень дискурса / подходит Джамалу и Лоику [Рэп-батл. Oxxxymiron VS Слава КПСС].
38 Один из рэперов в своем тексте вдруг цитирует стихотворение Н. Гумилева «Слово», погружая слушателей в космическую стихию, «когда над миром новым» рядом с испуганным солнцем «слово проплывало в вышине». Возможно, образ космической вышины, озаренной «пламенем» гумилевского слова, рождает импульс сотворчества, и рэпер начинает говорить стихами на литературном языке, развивая мотив отражения в человеке «слова» как особой ценности:
39 (9) И в тебе, словно в микрокосмосе, / Отражается слово полностью [Рэп-батл. Oxxxymiron VS Слава КПСС].
40 Другой участник рэп-конфликта бросает в толпу мысль, что хуже всего творцы этой похабной вкусовщины, выступающие за графоманию, как у Бродского, говнолирику, как у Сусенина (языковая игра: объединяются слова «Есенин» и «сусальный»). Все эти оскорбительные выпады против признанных поэтов направлены на разрушение культурных кодов. Рэпер прямо заявляет:
41 (10) Это культурный террор. Не ждали? [Рэп-батл. Oxxxymiron VS Слава КПСС].
42 И. И. Халеева [Халеева 2006] называет речевой террор с использованием ненормативной лексики иначе – «культурно-речевой нудизм», Т. С. Шахматова [Шахматова 2013] – «коммуникативный садизм». Мы, в свою очередь, сказали бы «речевой стриптиз». Чувствуют это и сами участники рэп-батла, критикуя противника, а по сути и себя такими словами: (11) Этого не могло быть у Пастернака, / Это просто безграмотно! [Рэп-батл. Oxxxymiron VS Слава КПСС].
43 Сама речь «батлеров», усиленная темпом, интонацией, ритмикой, рифмовкой, стала, по сути, выплеском речевой агрессии.
44 Речевые акты дискредитации, унижение по национальному признаку, инвективная лексика – все это соответствует коммуникативным намерениям выступающих – хейтить. Это слово произошло от английского to hate – ‘ненавидеть’, его значение воспринимается коммуникантами как ‘активное высказывание негодования’. В данном случае это речевая агрессия, оформленная стихотворно. Показательно, что в перерыве между боями один из рэперов бросает другому реплику, демонстрирующую его собственные ожидания:
45 (12) Щас унизишь меня? Хи-хи [Рэп-батл. Oxxxymiron VS Слава КПСС]. Какие же речевые средства используются? Мат в полном объеме, антисемитские выпады (карманный жид Эдик, храбрый поступок для еврея), намеки на пренебрежительное отношение к чужой нации (вы навсегда в тени большого брата), зоосемантические метафоры (крыса, шакал, змея), указание на псевдосуществование (ты для них в инстаграмме подписка) и другие.
46 У В. И. Жельвиса есть тематическая классификация инвектив [Жельвис 2001: 219–314]: 1) богохульства; 2) ругательства, связанные с нечистотами; 3) сексуальные оскорбления; 4) оскорбления, связанные с темой крови. Слова первых трех тематических групп часто присутствуют в речи батлеров. Функциональная классификация инвективы В. И. Жельвиса [Жельвис 2001] может существенно расширить границы исследования речевой агрессии участников рэп-батлов. В этом мы видим перспективы дальнейшего исследования на более широком языковом материале. Можно предположить, что инвектива в текстах рэп-исполнителей наиболее частотна в следующих функциях: понижение социального статуса, демонстрация половой принадлежности, привлечение внимания и т. п.
47 Сетевые сообщества, продвигающие рэп как молодежную субкультуру, способствуют созданию виртуальной языковой среды, позволяющей понять и освоить язык рэп-текстов. Декларируется, что речевая агрессия, нецензурная брань – часть этой культуры:
48 (13) Нецензурная брань – жемчужина / Великого русского языка [Рэп-батл. Oxxxymiron VS Слава КПСС].
49 Вспомним, однако, Зигмунда Фрейда, который утверждал, что человек, бросивший ругательство вместо камня, был творцом цивилизации. Какую же «цивилизацию» создают рэперы, блогеры и модераторы сайтов? Обратимся к сайтам #SLOVOSPB и VERSUS. Вот как позиционирует себя первый из них: «#SLOVOSPB PRODUCTION – независимая батл-платформа.
50 Наш новый проект “РВАТЬ НА БИТАХ”. Это целевая установка, предложенная аудитории как слоган. Речевая агрессия как форма речевого воздействия признается приоритетной».
51 Вот как звучат псевдонимы (никнеймы) трех победителей одного из рэп-батлов: Гнойный, Чейни, За**атсу. Никнейм – это личина: она диктует определенное, обычно агрессивное, речевое поведение в Сети.
52 Сайты, продвигающие субкультуру рэпа, становятся площадкой для свободного «матаизъявления», несмотря на Федеральный закон от 5.05.2014 № 101-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственном языке Российской Федерации», который предупреждает об административной ответственности за нецензурную брань при проведении зрелищно-развлекательных мероприятий (ст. 6.2).
53 Проблема адресованности текстов в рэп-батлах также требует исследования. Образ адресата на первый взгляд противоречив. С одной стороны, языковые маркеры рэп-текстов позволяют предположить, что это молодые люди, активно использующие ненормативную лексику, приветствующие агрессивный тип поведения. Комментарии, которые они пишут, чаще всего свидетельствуют о скудном словарном запасе и низком уровне речевой культуры. С другой стороны, большое количество пиджинов (смешанных языковых форм на основе английского) в данной языковой среде рассчитаны на другой тип адресата. Это молодые люди, многие из которых учились в англоязычных школах и зарубежных колледжах. Их язык – Runglish. Они владеют сетевым виртуальным английским. Для тех, кто не владеет такими словами, организаторы представляют специальный словарь. Адресатами рэп-батлов становятся и знающие, кто такие Пастернак, Бродский, Гумилев, умеющие оценить «вкрапление» культурных ментальных кодов в рэп-тексты.
54 Интересны в этом аспекте размышления О. В. Одеговой [Одегова 2017: 31–39], которая, говоря о глобализации языка, суммирует опыт мыслителей прошлого – Гумбольдта («культура проявляет себя в языке»), Уорфа (язык «формирует идею и направление умственной деятельности человека»), Хайдеггера («язык становится домом бытия»), Витгенштейна («язык переодевает смыслы, меняя наши представления о быстроизменяющейся реальности»).
55 Все это заставляет задуматься о тенденциях развития виртуальных языковых сред, о том, какую роль играет виртуальная языковая среда на сайтах, организующих «дом бытия» для рэп-исполнителей и их поклонников.
56

4. Выводы

На наш взгляд, заслуживают внимания два аспекта.
57

Первый связан со структурой коммуникативного акта оскорбления.
58 К. И. Бринев пишет о том, что при анализе речевого акта оскорбления следует учитывать участников: инвектор (инициатор оскорбления), инвектум (оскорбляемый) и наблюдатель, – иллокутивную цель высказывания (причинить ущерб), условия успешности иллокутивного акта, инвективное высказывание, условие ущерба [Бринев 2011: 333–336].
59 Как правило, участник рэп-батла как инвектор («хейтер») адресует свои панчи оскорбительного характера не только своему партнеру, но и аудитории наблюдателей: важна оценка словесного выпада и реакция публики. Иллокутивная цель в этом случае не только нанести психологический ущерб партнеру, употребляя бранное слово, но и «эмоционально подогреть» интерес публики, используя эмоционально-экспрессивный потенциал инвективы. При этом участники рэп-батла используют различные языковые средства и коммуникативные тактики, исследование которых требует детального изучения для выявления способов коммуникативного воздействия в условиях конфликтного общения рэперов, а также способов противодействия речевой агрессии.
60 Второй аспект исследования связан с тем, что рэперы демонстрируют смешение стилей речи, погружая инвективные высказывания то в контекст художественного текста, то в рамки бытовой перепалки, ссоры.
61 Таким образом, мы констатируем, что языковые средства оскорбления, с одной стороны, традиционны (ненормативная лексика, зоосемантические метафоры, просторечные и иностранные слова). С другой стороны, они особым образом выстраиваются, являясь частью особых конструкций предложений, предполагающих неожиданные завершения фраз за счет смысловой многозначности, удачной рифмовки, интонационных ударений (панчлайны как словесные удары). Неоправданные лексические заимствования, языковая игра, демонстрирующая эстетику безобразного, непристойный контекст (квазикреативные образования), использование ненормативной лексики в качестве дискурсивных слов характеризует речь участников рэп-батлов.
62 Оскорбление, являясь «одним из видов иллокутивных актов, речевых произведений-действий» [Бринев 2011: 333], в рэп-батлах трансформируется в «оскорбление-игру», поскольку воспринимается участниками как способ словесной дуэли, смысл которой не только победить противника словом, используя весь арсенал оскорбительной лексики, но и продемонстрировать эффективные стратегии и тактики речевого воздействия в заранее заданных условиях конфликтного общения.

References

1. Bazhenova I. V. Aktual'nye problemy lingvisticheskoj bezopasnosti. M.: YuNITI-DANA, 2015. 152 s.

2. Baranov A. N. Lingvisticheskaya ehkspertiza teksta: teoriya i praktika. M.: Flinta: Nauka, 2007. 592 s.

3. Brinev K. I. Problema ehkspertnoj otsenki oskorbleniya. Oskorblenie v pravosoznanii lingvista. Oskorblenie kak rechevoj akt // Yurislingvistika 1 (11), 2011. S. 330–338.

4. Brinev K. I. Teoreticheskaya lingvistika i sudebnaya lingvisticheskaya ehkspertiza. Barnaul: Izd-vo AltGPA, 2009. 252 s.

5. Vorontsova T. A. Rechevaya agressiya v kommunikativno-diskursivnoj paradigme // Vestnik VGU. Seriya: Lingvistika i mezhkul'turnaya kommunikatsiya. 2006. № 1. S. 83–86.

6. Girenok F. I. Klipovoe soznanie. M.: Prospekt, 2016. 254 s.

7. Golev N. D. Yuridicheskij aspekt yazyka v lingvisticheskom osveschenii. V kn.: Yurislingvistika-1: problemy i perspektivy. Barnaul: Altajskij gos. un-t, 1999. C. 11–58.

8. Efremov V. A. Oskorblenie: naivnaya i yuridicheskaya kartina mira // ACTA LINGUISTICA PETROPOLITANA. Trudy instituta lingvisticheskikh issledovanij RAN XII, 3, 2016. S. 291–309.

9. Zhel'vis V. I. Skvernoslovie kak sotsial'naya problema v yazykakh i kul'turakh mira. M.: Ladomir, 2001. 349 s.

10. Kostomarov V. G. Nash yazyk v dejstvii: Ocherki sovremennoj russkoj stilistiki. M.: Gardariki, 2005. 287 s.

11. Krongauz M. A. Lingvisticheskaya ehkspertiza // Krongauz M. A. Russkij yazyk na grani nervnogo sryva. M.: Astrel', Corpus, 2011. (STRANITsY?)

12. Krylova M. N. Protsess «karnavalizatsii» russkogo yazyka i sravnitel'nye konstruktsii // Nauchno-metodicheskij ehlektronnyj zhurnal «Kontsept». 2016. T. 23. S. 28–32. URL: http://e-koncept.ru/2016/56386.htm (data obrascheniya: 22.05.2019).

13. Mukhina V. S. Fenomen otchuzhdennogo soznaniya // V. S. Mukhina, A. A. Khvostov. Otchuzhdenie chelovekov v obydennoj zhizni. M.: Natsional'nyj knizhnyj tsentr, 2014. 1090 s.

14. Odegova O. V. Globalizatsiya yazyka i kul'tury: spetsifika i mesto v sisteme global'nykh protsessov sovremennosti. Tomsk: Izdatel'skij dom Tomskogo gos. un-ta, 2017. 164 s.

15. Slavin B. B. (red.). Rozhdenie kollektivnogo razuma: o novykh zakonakh setevogo sotsiuma i setevoj ehkonomiki i ob ikh vliyanii na povedenie cheloveka. M.: LENAND, 2014. 288 s.

16. Khaleeva I. I. Lingvisticheskaya bezopasnost' Rossii // Vestnik Rossijskoj akademii nauk. T. 76, № 2, 2006. S. 104–112.

17. Chernyshova T. V., Goloschapova E. V. Rechevoj zhanr «oskorblenie»: osnovaniya postroeniya tipologicheskoj modeli (na materiale sudebnykh postanovlenij). V kn.: Universitetskaya filologiya – obrazovaniyu: regulyativnaya priroda kommunikatsii: Materialy Vtoroj Mezhdunar. nauch.-prakt. konf. (g. Barnaul, 14–18 aprelya 2009 g.). Ch. 1. Barnaul: Izd-vo Alt.un-ta, 2009. S. 94–98.

18. Shakhmatova T. S. Oskorblenie kak instrument yazykovogo nasiliya v rechevykh situatsiyakh institutsional'nogo obscheniya // Uchenye zapiski Kazanskogo universiteta. 2013. T. 155. Kn. 5. S. 267–277.

Comments

No posts found

Write a review
Translate