Везде
Pragmatic Marker ILI TAM (‘or something’): A Friend Among Foes, a Foe Among Friends
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Pragmatic Marker ILI TAM (‘or something’): A Friend Among Foes, a Foe Among Friends
Annotation
PII
S013161170013901-0-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Kristina D. Zaides 
Affiliation: ITMO University
Address: Russian Federation, St. Petersburg
Edition
Issue 1
Pages
22-36
Abstract

The article discusses the functions and features of a pragmatic marker used in spontaneous spoken speech — ili tam (‘or something’). The model of formation of this marker is similar to the model of refl exive markers formation — ili kak jego/jejo/ikh, ili kak eto, ili chto (‘or how do you call it’), etc. However, as opposed to refl exive markers, the unit ili tam, as shown in the article, has fundamentally different functions in spoken speech — a hesitative and approximative functions. In the spontaneous spoken speech, along with the hesitative function, the marker ili tam gives to the fragment of an utterance, which is being formulated, the approximative meaning, partially as a marker-approximator. In contrast to refl exive markers with a similar structure, the analyzed marker does not have a form of a rhetorical question, and it cannot be placed at the end of a sentence. It is used as a fi ller of hesitation pause when searching for the possible continuation of speech. The features of marker usage in spontaneous spoken speech are analyzed on the material of two corpora — the corpus of dialogues “One Day of Speech” and the corpus of monologues “Balanced Annotated Text Library”. In the article, the need for consistent context analysis of marker usages is demonstrated in order to defi ne precisely its functional and formal features.

Keywords
pragmatic marker, refl exive marker, hesitative marker, markerapproximator, spontaneous spoken speech, speech corpus, speech units
Acknowledgment
This research is supported by the grant of Russian Science Foundation, project № 18-18-00242 “A system of pragmatic markers of Russian everyday speech”
Received
18.03.2021
Date of publication
19.03.2021
Number of purchasers
6
Views
72
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf Download JATS
1 В процессе порождения устной спонтанной речи важную роль зачастую играют не только фонетические, лексические, грамматические, синтаксические и иные привычные языковые средства, но и сугубо функциональные единицы, помогающие говорящему заполнять паузы хезитации, выстраивать устный текст и поддерживать контакт с собеседником, комментировать свою речь, оценивать свои коммуникативные способности и т. п. – то есть осуществлять собственно дискурсивные функции. Фиксация таких средств в специальных словарях и справочниках является актуальной задачей современной лингвистики и, в частности, лексикографии, поскольку речь в большой степени «обгоняет» по быстроте возникновения, развития и закрепления норм саму лексикографическую систематизацию этих норм, ср.: «Несомненно, что при говорении мы часто употребляем формы, которых никогда не слышали от данных слов, производим слова, не предусмотренные никакими словарями, и, что главное и в чем, я думаю, никто не сомневается, сочетаем слова хотя и по определенным законам их сочетания, но зачастую самым неожиданным образом, и во всяком случае не только употребляем слышанные сочетания, но постоянно делаем новые» [Щерба 1974: 24; см. также работы по разговорной речи: Земская (ред.) 1973, 1983; Земская, Китайгородская, Ширяев 1981].
2 Задача описания речевых единиц и установления специфики их употребления в применении к материалу устной спонтанной речи должна решаться с помощью тщательного контекстного анализа, при котором исследуемая единица изучается без отрыва от речевого окружения и при этом рассматриваются ее основные и дополнительные функции, выполняемые в устной речи, что особенно важно при анализе функциональных единиц речи. В таком словаре, фиксирующем значения речевых единиц, словники «составляют конкретные употребления единиц спонтанной речи (словари не слов, но словоупотреблений)» [Осьмак 2014: 5].
3 Речевые единицы, к которым относится выражение или там, можно именовать прагматическими маркерами (ПМ) (в других лингвистических работах используются и иные термины – дискурсивный маркер [Schiffrin 1987; Fraser 1999; Schourup 1999], модальная частица [Abraham 1991; Aijmer 1996], дискурсивное слово [Баранов и др. 1993; Киселева, Пайар 1998; 2003] и т. п., – однако определение прагматического маркера несколько отлично от других смежных понятий [Богданова-Бегларян 2018]). Эти функциональные речевые единицы, «восходящие к обычным лексемам, как полнозначным, так и служебным, в ряде своих употреблений в повседневной речи утрачивают (полностью или частично) лексическое и/или грамматическое значение и приобретают прагматическое, переходят из разряда речевых в разряд условно-речевых (коммуникативно-прагматических) функциональных единиц русской речи» [Богданова-Бегларян 2014: 7]. Проходя процесс прагматикализации, ПМ теряют собственное лексическое значение и способность к полноценному грамматическому изменению, а также часто утрачивают синтаксические связи с окружающими членами предложения и становятся словами-«функциями» (или даже не словами, а функциями).
4 Создающийся в настоящее время словарь-монография Н. В. Богдановой-Бегларян «Прагматические маркеры русской повседневной речи» объединяет лексикографические «портреты» ряда ключевых функциональных речевых единиц, решая задачу их прагматико-коммуникативного и собственно лингвистического описания. В русле этого лингвистического направления – создания лексикографических эссе, посвященных конкретным речевым единицам, – и написана настоящая статья.
5 Источником материала для анализа послужили два корпуса устной речи, работа над которыми продолжается в Санкт-Петербургском государственном университете, – «Один речевой день» (ОРД), содержащий по преимуществу диалогическую речь, записанную в течение «речевого дня» каждого информанта [Богданова-Бегларян и др. 2019б], и «Сбалансированная аннотированная текстотека» (САТ), включающая монологи, построенные по нескольким наиболее типичным коммуникативным сценариям (чтение и пересказ сюжетного и несюжетного исходных текстов, описание сюжетного и несюжетного изображений и свободный рассказ) [Звуковой корпус… 2013; Богданова-Бегларян и др. 2019в].
6 В группе прагматических маркеров, употребляющихся в устной спонтанной речи, можно выделить разные виды единиц в зависимости от их основной функции (классификация приводится по работе: [Богданова-Бегларян и др. 2019а]): хезитативы, заполняющие паузы хезитации в речи; разграничительные ПМ, отмечающие начало, конец или смену темы в середине высказывания; дейктические маркеры, дающие нечеткую характеристику объекта, состоящие обычно из трех элементов и образующиеся по модели вот (…) вот; метакоммуникативы, устанавливающие и поддерживающие контакт с собеседником; рефлексивы, помогающие говорящему оценить удачность того или иного словоупотребления; ксенопоказатели, указывающие на цитирование речи (чужой или своей собственной, сказанной ранее) или просто на поведение Другого, не обязательно речевое, но «говорящее»; ритмообразующие маркеры, создающие пропорциональность ритмических частей фразы; маркеры самокоррекции; аппроксиматоры, передающие приблизительность характеристик; маркеры-заместители для ряда перечисления или чужой речи.
7 Многие маркеры являются полифункциональными и совмещают несколько функций, выполняемых ими одновременно. Достаточно частотны случаи, когда функции, выполняемые маркером, невозможно ранжировать, и, скорее, нужно говорить о комплексе равноправно реализуемых одним маркером функций. Однако, как будет показано далее, не все функции маркеров могут комбинироваться в одном контексте. Так, объединение рефлексивной и хезитативной функции для некоторых ПМ, включающих союзный компонент или, невозможно: эти функции, наоборот, противопоставляются друг другу и выполняются разными ПМ.
8 Среди прагматических маркеров выделяется единица или там, на первый взгляд, достаточно похожая по форме и составу на типичные рефлексивы (или как его? или как сказать? и под.). Однако модель образования данного маркера несколько отличается, поскольку союзный компонент или вводит в нем не вопрос, а другой прагматический маркер – там, – имеющий не указательное, а, наоборот, достаточно размытое значение (как маркер-аппроксиматор). Именно это формальное отличие наводит на мысль, что функциональная специфика ПМ или там отличается от маркеров-рефлексивов с компонентом или.
9 Выражение или там может функционировать в устной спонтанной речи в качестве аппроксимативного и хезитативного прагматического маркера. Оно развивается из сочетания союза или с разговорной частицей там, имеющей значение ‘например’ (не фиксируемой в данном значении в словарях) и превращающейся в маркер-аппроксиматор со значением приблизительности. В Малом академическом словаре для слова там, рассматриваемого как прагматический маркер, самой близкой разновидностью употребления является использование для обозначения приблизительности в некоторых ограниченных контекстах, ср.: «В сочетании с местоимениями и наречиями (чаще неопределенными) употребляется для усиления оттенка пренебрежения или сомнения, неопределенности. – Может быть, по научным там всяким законам мы [рабочие] людьми станем через сотню лет. Вересаев, К жизни» [Евгеньева (ред.) 1988: 337]. Именно аппроксимативное значение слова там трансформируется у маркера или там в функцию «неточного» поиска: функцию заполнения паузы хезитации при поиске, содержащем предположение говорящего. Таким образом, ПМ или там сохраняет в основе значение приблизительности номинации, которое передается компонентом там, сочетающимся в устной речи не только с местоимениями и наречиями, а употребляющимся при поиске любой языковой единицы – существительного, прилагательного, именного сочетания и др., ср.:
10 (1)наблюдая за природой можно составить какой прогноз будет завтрашнего дня // холодный или там тёплый день по дыму костра можно тоже судить (САТ, И30, мед.);
11 (2)было пустое поле // на берегу оврага или там речки в лесу // пришёл человек (САТ, И32, мед.);
12 (3)и основной учебник остается это Обухова // детская психология или там возрастная психология (ОРД, И5);
13 (4)она говорит / я не знаю / что это было // она говорит / ну мы попили с ним чай / или там кофе / она говорит / у меня такое ощущение было / что клофелин (ОРД, И77);
14 (5)и он блин мне написал слушай сорри не могу // там / давай в другой раз / ну или там на следующей неделе / вот ни разу такого не было! (ОРД, И95);
15 (6)кто будет / создавать её имидж? Церетели и Никас Сафронов? или там Дмитрий Марголин и-и ещё кто-нибудь? вот // Василий Неустроев (ОРД, И116).
16 Во всех таких случаях союз формально разделяет два однородных члена предложения, хотя второй из них фактически придумывается говорящим уже после произнесения первого и вводится с помощью маркера или там. Наличие паузы, заминки или растяжки звука перед ПМ или там может свидетельствовать о колебаниях информанта при подборе слова или выражения, альтернативного уже произнесенному, и приводит к появлению у единицы или там хезитативной функции – заполнению паузы хезитации при поиске возможного продолжения речи. Однако оттенок приблизительности (аппроксимации), «наследуемый», вероятно, из аппроксимативной функции маркера там, в этих примерах ощущается.
17 В следующих примерах начинают нарушаться разделительные отношения, которые выражаются союзом или, поскольку ощущается неполнота части высказывания, следующей за или там, либо вся фраза значительно перестраивается:
18 (7)– вот я чувствую / что у меня вот эта часть / всё ... всегда вот / болит / когда я простужаюсь или там как-то
19 – чувствуется (ОРД, И1 и М1);
20 (8)– по крайней мере / (э) знаешь вот / бандита выгнать / или там кто там /
21 – я не знаю / я там не была / поэтому я ничего не могу сказать (ОРД, М1 и И70);
22 (9)– там кафедра русского языка то что он заведовал в Пушкине / в Пушкине // филфак или там имени Ленина этот областной какой-то есть //
23 – угу (ОРД, Ж1 и И45);
24 (10)(м-м) и с картин ... / с изображениями там (э-э) // не совсем понятно / как ... (э-э) с ними работать // вот как их создавать / как их в галереи там или там / (ф-ф) в... организовывать (ОРД, И117);
25 (11)надо выбрать все (э-э) мыслимые варианты того / как числа употребляются / или там ... в промежутке от пяти до семи тысяч // вот ... / от пяти ... / тире / до семи ... / это я понимаю // а вот что тысяч относится к пяти ... / вот на самом деле / оно может быть и от пяти единиц до ... / десяти тысяч единиц / или там / семи тысяч единиц // вот // и надо уже анализировать контекст (ОРД, И117).
26 Такого рода примеры показывают, что хезитативная функция маркера проявляется именно в тех случаях, когда слово или словосочетание спонтанно ищется информантом, а не придумывается заранее. Видно, что в примерах (8)–(10), кроме ПМ или там, употребляется и слово там, причем как в своем «словарном» наречном значении (9), так и в роли прагматического маркера (8) и (10). При этом усиливается хезитативная функция данного маркера, который становится средством заполнения паузы при подборе слова, при попытке поиска уточнения и расширения высказывания. Отметим, однако, неточность такого предположения, высказываемого говорящим после маркера или там, т. е. совместное выполнение хезитативной и аппроксимативной функций.
27 В контекстах с или там могут присутствовать обрывы и перестройки фраз, заполненные и незаполненные паузы хезитации, а также другие хезитативные прагматические маркеры (там, да, скажем), подкрепляющие хезитативное употребление самого маркера или там, который в данных контекстах в целом используется как аппроксиматор – для выражения неточного предположения говорящего, допустимого, по его мнению, в данном контексте:
28 (12)ну потом этот хозяин / тоже такой радостный / взял там кота / куда-нибудь запихнул наверное или там просто / отпустил / ну пошёл там / налил там то ли чай / то ли кофе (САТ, И19, студ.);
29 (13)– не / я позвоню ему / и-и может он ...
30 – не / я любой // мне кажется / любой //
31 – знала / что у тебя ...
32 – порекомендует что-нибудь //
33 – по контрамарке / или там (н-н) за / платно-о (ОРД, И36, Ж1 и М2);
34 (14)– Незнайка в Солнечном городе // ну / вот у Носова-то серия книг про Незнайку // там же ... //
35 – ну?
36 – помнишь / ты читала?
37 – читала?
38 – в Солнечном городе? я не помню
39 – ну / там про ... / я не помню / где / или там в Цветочном / ещё где-то там-м (ОРД, И25, Ж1 и Ж2);
40 (15)он мне начинает писать там ... (э) в какой-то момент что там ты ещё там (м) замуж-то не вышла или там я переживаю / говорю что ты переживаешь / ну а как же я? ну как так в шутку знаешь (ОРД, И95);
41 (16)– она говорила Марина ну съешь котлету ну здесь же всего-то чуть-чуть мяса или там ... //
42 – тут вообще нет мяса / тут од... один рис (ОРД, Ж2 и И89);
43 (17)– Аня в командировку?
44 – ну не в командировку / а / у неё как бы вот эти / (э-э-э) она же заведует основными средствами // да? или там здания эти (ОРД, И13 и Ж1);
45 (18)отец (э) к... его к... очень круто с ним обошёлся / то есть выпорол / да? например / или там наказал (И123) (отметим соседство или там со словом например, использующимся в т. ч. для выражения предположения);
46 (19)не буду я особо (э-э) / ... там ... зверствовать по поводу тех / кто ... там / скажем / не посещал / или там / слушал вполуха (ОРД, И117).
47 В примерах (12), (15) и (19) маркер или там сопровождается употребляемыми до или после повторяющимися ПМ там в функции маркеров-аппроксиматоров, выражающих неточность в формулировке предложения. Маркер или там в таких контекстах встраивается в своеобразную «конструкцию неточного поиска», с помощью которой говорящий оформляет высказывание с предположением, в котором он не до конца (или вообще не) уверен: или там X, Y там, Z там в примере (12) и там X, там Y, или там Z в примерах (15) и (19).
48 Наконец, достаточно распространенными являются примеры, в которых с помощью ПМ или там вводятся некоторые добавления, которые высказывает говорящий после вербальной поддержки собеседником (да, угу и прочие способы выражения согласия или уточнения информации). В таких употреблениях аппроксимативная функция маркера смыкается с разграничительной, с помощью которой говорящий может продолжить свою мысль, дополнить то, что уже сказано, расширить высказывание некоторой альтернативой, ср.:
49 (20)– денег нет /
50 – да //
51 – ну или там деньги заработаны уже / но всё равно чем-то заниматься надо (ОРД, М1 и И11);
52 (21)– но хотя странно да / искать в «Марчело Тасу» детскую обувь //
53 – да //
54 – или там мужскую обувь (ОРД, И19 и Ж1);
55 (22)– всё понятно
56 – здесь как бы принцип четырёх углов // вот //
57 – угу //
58 – или там четырёх стен / говорят / мне хоть свои четыре угла надо / угол свой //
59 – угу //
60 – или там четыре стены свои хоть надо / правильно? (ОРД, И45 и Ж1);
61 (23) – надо налить в этот бак … этому / примерно то / что я / сколько литров? этот побольше немножко?
62 – тридцать пять //
63 – или там / тридцать пять / вот один из вариантов / да? когда ...
64 – ну я ж тебе не могу сказать (ОРД, И78 и Ж1).
65 Существуют, однако, трудные случаи, которые нельзя идентифицировать однозначно: возможно, перед нами поисковый маркер или там, а возможно, союз или (зачастую повторяющийся в контексте) и самостоятельный ПМ там:
66 (24)я когда сфотографировал / он всё это / пытался / как-то мне хоть денег дать // или не знаю или там бутылку купить / потому что ты же будешь деньги тратить (ОРД, И39);
67 (25)я всегда думала / что если я там / ну начиная с каких-то банальностей / думаю / похудею / или там буду пониже ростом или повыше ростом / или там у меня будет пальцы рук длиннее или ногти длиннее / или более загибающиеся / меня будут любить больше (САТ, И1, студ.).
68 Такая неопределенность интерпретации функциональных единиц вполне типична для устной речи, поскольку омонимия маркеров и полнозначных языковых выражений очень распространена (о путях разграничения маркеров и полнозначных единиц см., например: [Zaides et al. 2018]), однако наличие других ПМ рядом с или там (в том числе хезитативных – это, не знаю, там, т. е. хезитативное окружение) может указывать на то, что перед нами все же хезитативно-аппроксимативный маркер.
69 Противопоставленная маркеру или там группа рефлексивных маркеров русской речи включает следующие единицы: или как его/её/их, или как это, или как сказать, или как, или что, или кто и под., а также ПМ по идее, (…) скажем (…), как говорится и что называется. Можно видеть, что часть рефлексивных единиц однородны с точки зрения структуры и построены по одной и той же модели: ИЛИ + риторический вопрос [Bogdanova-Beglarian el al. 2020]. Такие единицы обычно стоят после лексемы или словосочетания, вызывающих сомнения информанта по различным причинам: необходимость и возможность использования, стилистическая согласованность, «нетривиальность» словоупотребления (подробнее о маркерах «нетривиальности» см.: [Богданова-Бегларян 2015]), неточное припоминание слова и т. п. С помощью союза или, который «открывает» маркер и формирует его структуру, должна вводиться альтернатива, противопоставление, существование которого предполагает говорящий. Однако в условиях дефицита времени, когда обдумывание и порождение спонтанной речи происходят практически одновременно, говорящему некогда искать эту альтернативу – и он оставляет вопрос открытым, просто вербализуя свои сомнения:
70 (26)– так // так (м-м) / любых других проблем со здоровьем нет / да?
71 – нет //
72 – ни специалисты никакие не наблюдают? угу //
73 – вот вот / пожалуйста / читайте // были (э) как-то вот / (э) / вот эти / как их? лямблии? или как это? (ОРД, И44 и Ж1);
74 (27)главное у неё сегодня этот / как его / лабораторный день / или как сказать? я прихожу / там ни одного человека нет // парень какой-то у ней сидит / а в коридоре вообще никого нет (ОРД, И35);
75 (28)– мне носик закапайте / вчера / просто вчера вечером / не успела подойти // из носа / прозрачные выделения / или как?
76 – нет / вот такие / желтоватенькие / стали (ОРД, И40 и Ж4).
77 Как видно из примеров, рефлексивные маркеры зачастую представляют собой вербализованные реакции говорящего на произведенный ранее поиск слова, осуществляемый в том числе при помощи «зеркальных» рефлексиву единиц, не включающих союза или, – как его/её/их, как это и под. Зачастую в устной спонтанной речи употребление рефлексивов является отражением сомнений информанта в подобранном или припомненном слове, приведенном выражении или построенной фразе – в высказанном предположении:
78 (29)– когда оформляли / потом / там же депутаты / муниципалки как его(?)
79 – угу //
80 – голосуют или чего там // вот // вот / год ... год назад / по-моему начали платить / это детское или что там (ОРД, И39 и М1);
81 (30)и наверное / на следующий день / или на какой / снова идёт порыбачить (САТ, И16, юр.);
82 (31)причём снимали года три // ну вот зимой же / или когда / летом прошлым / да / помнишь я тебе рассказывал (ОРД, И21).
83 Состав маркера, как видно из примеров, достаточно свободный: после или может стоять как метаязыковой по характеру вопрос, иногда подразумеваемый, выраженный и неполным предложением – как это, как его/её/их (как это сказать? как это можно назвать? как его называют?), – так и любой другой местоименный или наречный компонент – что, чем, чего, когда, где, какой и мн. др. Однако сама функция маркера с любым подобным набором составляющих всегда остается чисто рефлексивной.
84 Модель образования рефлексивных маркеров такого типа предполагает, как уже было отмечено, введение риторического вопроса с помощью союза или. Таким образом, после ПМ-рефлексива говорящий может начать новый тематический фрагмент, высказав свои сомнения в том, что подобранное им слово или сказанная фраза уместны в данном контексте или в сочетании с другими словами и исчерпывающе передают тот смысл, который был им заложен.
85 Таким образом, анализ контекстов из корпусов устной спонтанной речи показывает, что рефлексивные маркеры, такие как или как его/её/их, или что, или как сказать, или как это и под., и маркер или там противопоставлены друг другу по основным выполняемым в речи функциям и месту употребления во фразе. Рефлексивные маркеры, образующиеся по модели ИЛИ + риторический вопрос, обычно стоят после того слова или словосочетания, которое провоцирует рефлексию говорящего. В отличие от рефлексивов, маркер-аппроксиматор или там обычно употребляется как элемент неточного поиска и стоит перед тем словом, которое подыскивает информант. При этом основной функцией рефлексива, очевидно, можно считать выражение говорящим своей оценки уместности того или иного употребленного слова или словосочетания. ПМ или там, напротив, играет роль заполнителя паузы хезитации при поиске другого возможного варианта продолжения речи, предлагаемого информантом. В рефлексиве союзный компонент или вводит оценку допустимости высказывания (‘или так нельзя сказать?’, ‘или как лучше сказать?’), которая далее может не сопровождаться предлагаемой единицей. Таким образом, информант комментирует сомнения по поводу своей речи, эксплицируя вербально затруднения, но фактически не изменяет ее и не заменяет ее части.
86 Маркер или там, наоборот, провоцирует говорящего на поиск продолжения речи, на нем тематический фрагмент обычно не обрывается (либо такой обрыв будет расцениваться как некоторая коммуникативная неудача). Рефлексив, как видно, может завершать фразу или объединенный единой темой ряд высказываний.
87 Таким образом, функциональная специфика маркера или там накладывает определенные ограничения на возможности его употребления: этот ПМ не может завершать законченное предложение и обязывает говорящего поместить после него вербализованное предположение. Формально схожие маркеры, образованные по одной модели, как кажется, должны выполнять сходные функции, однако анализ контекстов их употребления в устной речи показывает, что не всегда формальное сходство подразумевает функциональное единство. Аппроксимативный и хезитативный маркер или там – «свой среди чужих, чужой среди своих» – резко выделяется на фоне рефлексивов и требует внимательного рассмотрения и широкого контекстного анализа, а отнюдь не формального подхода «по аналогии». Думается, что и другие функциональные единицы русской спонтанной речи могут в этом отношении быть похожими на ПМ или там.

References

1. Abraham W. The Grammaticalization of the German modal particles. Approaches to grammaticalization, vol. II. Ed. by E. C. Traugott and B. Heine. Amsterdam/Philadelphia, John Benjamins, 1991, pp. 331–380.

2. Aijmer K. Swedish modal particles in a contrastive perspective // Language Sciences, 18(1–2), 1996, pp. 393–427.

3. Baranov A. N., Plungyan V. A., Rakhilina E. V. Putevoditel’ po diskursivnym slovam russkogo yazyka [Russian discourse words guide]. Moscow, 1993. 205 p.

4. Bogdanova-Beglarian N. V. Pragmatemes in spoken everyday speech: Definition and general typology. Vestnik Permskogo un-ta. Rossiiskaya i zarubezhnaya filologiya [Perm University Herald. Russian and Foreign Philology], vol. 3 (27), 2014, pp. 7–20. (In Russ.)

5. Bogdanova-Beglarian N. V. Reflexive marker in the system of discursive units of Russian spoken speech. Mir russkogo slova, № 3, 2015, pp. 11–17. (In Russ.)

6. Bogdanova-Beglarian N. V. On the possible communicative barriers in intercultural spoken communication. Mir russkogo slova, № 3, 2018, pp. 93–99. (In Russ.)

7. Bogdanova-Beglarian N. V., Blinova O. V., Martynenko G. Ya., Sherstinova T. Yu., Zaides K. D., Popova T. I. Pragmatic markers annotation in Russian speech corpus: Research problem, approaches and results. Komp’yuternaya lingvistika i intellektual’nye tekhnologii: Po materialam ezhegodnoi mezhdunarodnoi konferentsii “Dialog” (Moskva, 29 maya – 1 iyunya 2019) [Computational linguistics and intelligent technologies: Proceedings of the annual international conference “Dialogue” (Moscow, May 29 – June 1, 2019)]. Vol. 18, 2019a, pp. 72–85. (In Russ.)

8. Bogdanova-Beglarian N. V., Blinova O. V., Martynenko G. Ya., Sherstinova T. Yu. Corpus of the Russian language of everyday communication “One Day of Speech”: Current status and prospects. Trudy In-ta russkogo yazyka im. V. V. Vinogradova RAN. Moscow, RLI RAS, 2019b, pp. 100–109. (In Russ.)

9. Bogdanova-Beglarian N. V., Blinova O. V., Zaides K. D., Sherstinova T. Yu. Corpus “Balanced Annotated Text Library” (SAT): the analysis of specifics of Russian monological speech]. Trudy In-ta russkogo yazyka im. V. V. Vinogradova RAN. Vyp. 21. Moscow, RLI RAS, 2019, pp. 110–125. (In Russ.)

10. Bogdanova-Beglarian N. V., Blinova O. V., Sherstinova T. Yu., Gorbunova D. A., Zaides K. D., Popova T. I. Pragmatic markers in dialogue and monologue: Identification difficulties and typical formation models. SPECOM 2020. Lecture Notes in Artificial Intelligence, LNAI. Vol. 12335. Springer, Switzerland, 2020, pp. 68–78.

11. Evgenjeva A. P. (ed.). Slovar’ russkogo yazyka: v 4 t. T. 4. S – Ya [Dictionary of the Russian language: in 4 vol. Vol. 4. S – Z]. Moscow, Russkij Yazyk Publ. 1988. 797 p.

12. Fraser B. What are discourse markers? Journal of Pragmatics, 31 (7), 1999, pp. 931–952.

13. Kiseleva K. L., Pajar D. (eds.). Diskursivnye slova russkogo yazyka: Opyt kontekstno-semanticheskogo opisaniya [Russian discourse words: an experience of contextual-semantic description]. Moscow, Metatext Publ.,1998. 280 p.

14. Kiseleva K. L., Pajar D. (eds.). Diskursivnye slova russkogo yazyka: Kontekstnoe var’irovanie i semanticheskoe edinstvo [Russian discourse words: Context variation and semantic unity]. Digest of articles. Moscow, Azbukovnik Publ. 2003. 206 p.

15. Osmak N. A. Leksicheskie edinitsy povsednevnoi razgovornoi rechi: puti leksikograficheskogo opisaniya ikh funktsionirovaniya [Lexical units of everyday colloquial speech: ways of lexicographic description of their functioning]. PhD thesis. St. Petersburg, 2014. 235 p. (typescript).

16. Schiffrin D. Discourse markers. Cambridge, Cambridge Univ. Press, 1987. 364 p.

17. Schourup L. Discourse markers. Lingua, 107(3–4), 1999, pp. 227–265.

18. Shcherba L. V. [On the threefold aspect of language phenomena and experiment in linguistics]. L. V. Shcherba. Language system and speech activity. Leningrad, Nauka Publ., 1974, pp. 24–39. (In Russ.)

19. Zaides K. D., Popova T. I., Bogdanova-Beglarian N. V. Pragmatic markers in the corpus “One Day of Speech”: Approaches to the annotation. Proceedings of computational models in language and speech workshop (CMLS 2018) co-located with the 15th TEL International conference on computational and cognitive linguistics (TEL-2018). Kazan, 2018, pp. 128–143.

20. Zemskaya E. A. (ed.). Russkaya razgovornaya rech’ [Russian colloquial speech]. Moscow, Nauka Publ., 1973. 485 p.

21. Zemskaya E. A., Kitaigorodskaya M. V., Shiryaev E. N. Russkaya razgovornaya rech’: Obshchie voprosy. Slovoobrazovanie. Sintaksis [Russian colloquial speech: general questions. Morphological derivation. Sintax]. Moscow, Nauka Publ., 1981. 276 p.

22. Zemskaya E. A. (ed.). Russkaya razgovornaya rech’: Fonetika. Morfologiya. Leksika. Zhest [Russian colloquial speech: Phonetics. Morphology. Lexicon. Gesture]. Moscow, Nauka Publ., 1983. 239 p.

23. Zvukovoi korpus kak material dlya analiza russkoi rechi. Ch. 1. Chtenie. Pereskaz. Opisanie. Kollektivnaya monografiya [Speech corpus as a material for Russian speech analysis. P. 1. Reading. Retelling. Description. Collective Monograph]. Ch. ed. N. V. Bogdanova-Beglarian. St. Petersburg, Philological Faculty SPbSU, 2013. 532 p.

Comments

No posts found

Write a review
Translate