Везде
Zavarnichek, the Son of Chainik, of the Nazar’s Breed: Reflection of People's Kinship Ties in Contemporary Nicknames
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Zavarnichek, the Son of Chainik, of the Nazar’s Breed: Reflection of People's Kinship Ties in Contemporary Nicknames
Annotation
PII
S013161170017964-9-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Maria V. Bobrova 
Affiliation: Institute for Linguistic Studies of the Russian Academy of Sciences
Address: Russia, St. Petersburg
Edition
Issue 6
Pages
7-18
Abstract

The article is devoted to the modern nicknames of the Perm Krai inhabitants that reflect kinship ties between people. Linguistic means of various levels of language serving to broadcast information about family relationships in a social microgroup are consistently considered. 1. Lexical means: terms of kinship, synonyms, co-hyponyms and homonyms are used in nicknames for this purpose, as well as a distinctive category of anthroponyms – “street” surnames. 2. Word-formative means: most often, presence of family ties is transmitted through microanthroponyms, including morphemes with the meaning of ‘wife of the person named as the producing basis’ (-ikh(a), -k(a), -sh(a), -ank(a), etc.), ‘son of the person named as the producing basis’, ‘junior’ (suffixes -onok-, -ik-, -onysh-, -evich, etc., prefix polu-); possessive suffixes and suffixes with possessive interpretation are active (-in-,-sk-, -ich-,-ts(y)-, etc.); in rare cases, composites are formed. 3. Grammatical means: these are some rare examples of adjectives formed from nouns, use of plural forms as independent nominations and combinations of words with the meaning of possessiveness. 4. Semantic means: kinship ties can be playfully expressed by using names of adult and non-adult animal species, names from the same thematic area, precedent names, etc. Conclusions are drawn that various means of nicknaming of relatives reflect peculiarities of the contemporary family way of life, namely the continued social significance of (a) consanguinity and matrimony and (b) subordinating relationships between the older and the younger, the adult men and other family members, the parents and the children. Nicknames appear as a kind of information channel for broadcasting socially significant qualities of persons nominated by them and values and semantic guidelines of society.

Keywords
unofficial onomastics, microanthroponym, nickname, thematic group, terms of kinship
Received
28.12.2021
Date of publication
28.12.2021
Number of purchasers
6
Views
75
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf Download JATS
1

Введение
2 В современном российском обществе используется несколько видов номинаций людей. Прежде всего это не ограниченные по сфере употребления имена, отчества и фамилии, но кроме того те антропонимы, за которыми их владельцы скрывают истинные именования, – псевдонимы для официального общения и никнеймы для коммуникации в социальных сетях. Предметом речи и объектом исследования в настоящей статье стали прозвища – неофициальные факультативные вторичные именования, служащие характеристике людей и иным целям на основе социальных, территориальных, темпоральных, эмотивно-оценочных, событийных и иных факторов.
3 В обществе, особенно в среде школьных педагогов, устойчиво мнение, что прозвища не отвечают критерию чистоты речи и нежелательны, «ведь большинство характеризуемых людей предстают в этом зеркале в намеренно искривленном, нередко окарикатуренном языковыми средствами виде» [Вальтер, Мокиенко 2007: 26]. Вместе с тем многими исследователями признана уместность употребления прозвищ в отдельных социальных микрогруппах, в которых неофициальные антропонимы служат средством социализации отдельных их участников. И любой из нас, оглянувшись, поймет, что прозвища – это часть нашего общения, нашей жизни. Прозвища дают в семье (любимый человек, ребенок – это, скорее всего, Зая, Зайчик, Пупсик, Солнышко, Медвежонок и т. п.), на работе (высокомерная жена начальника – Миссис Выпендривается, вялый флегматичный коллега – Овощ), среди соседей (Вась-Ва́сь – мужчина, который каждый день выходит во двор и подзывает своего кота Ваську, Несво́й – приезжий), в школе (Феона – школьница, которая ходит в куртке специфичного оттенка зеленого, Ласточка – добрая, душевная, отзывчивая преподавательница) и, конечно, среди друзей (Фантомас – привлекательный молодой человек, Тушёнка – девушка крупной комплекции).
4 У каждого за жизнь сменяется несколько, а подчас и несколько десятков неофициальных именований. Практически в каждой книге, в каждом фильме упоминается прозвище хотя бы одного персонажа, и это не только преступные элементы вроде Доцента, Хмыря, Косого, Николы Питерского в фильме «Джентльмены удачи», Шефа, Лёлика в фильме «Бриллиантовая рука». Вот пример из книги Б. Пастернака «Доктор Живаго»: «Его мать из грузинских княжен Эристовых была взбалмошная и еще молодая красавица, вечно чем-нибудь увлекающаяся – бунтами, бунтарями, крайними теориями, знаменитыми артистами, бедными неудачниками. Она обожала Нику и из его имени Иннокентий делала кучу немыслимо нежных и дурацких прозвищ вроде Иночек или Ноченька…». Или из романа «Война и мир» Л. Толстого: «Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis1 (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим». Как метко могут охарактеризовать прозвища одним штрихом – когда-то его носителя (как у Л. Толстого), а когда-то его автора (как у Б. Пастернака)!
1. Вероятно, из имени графини де Жанлис, маркизы де Силлери ( >>>> comtesse de Genlis, marquise de Sillery) – известной своим ханжеством писательницы XVIII в., в сентиментальных романах которой скучное морализаторство соседствовало с весьма фривольными сценами. В оценке В. Белинского, это «лицемерная богомолка».
5 Было бы, наоборот, странно в один прекрасный день обнаружить, что прозвищ больше нет. За всю историю не было ни одного периода, когда бы они уходили из сферы общения: в древнейшие времена это было единственное именование человека, затем с приходом христианства они стали выполнять функции мирских, бытовых имен, затем и вовсе ушли в тень, в область неофициального общения. Со временем менялся их статус, функциональная нагрузка в обществе, но они никуда не исчезали.
6 Можно говорить, что «возникновение прозвищ – это обязательный и непроизвольный процесс» [Горелова 2012: 109]. И не просто так прозвища упорно сохраняют свои позиции. Они, подобно географическим названиям на карте, создают рельеф, но только не пространственный, а социальный, обозначая более или менее значимые «точки» и их место в обществе. И как выделяют макротопонимы, которыми называют крупные, общеизвестные объекты, и микротопонимы, которыми пользуются только в определенной местности для обозначения мелких объектов, важных только для здешних жителей, – точно так же существуют макроантропонимы (кто же не знает, что ВВП – это не только валовой внутренний продукт, но и Владимир Владимирович Путин?) и микроантропонимы, используемые только в микрогруппах: семейных, дружеских, коллегиальных, соседских, а также территориальных (известно, что в сельских поселениях «все на прозвищах»). И если в топонимах задается пространственная система координат: верхний – нижний, ближний – дальний, передний – задний2, то в прозвищах – система социально значимых ориентиров: свой – чужой, начальник – подчиненный, старший – младший, добрый – злой, умный – глупый и др.
2. См. об этом, в частности, работы Е. Л. Березович, например [Березович 2009].
7 По справедливому заключению Х. Вальтера и В. М. Мокиенко, «прозвища – характеристика пестрого и неоднородного по составу русского человеческого “общежитья”… Вглядываясь в эту прозвищную картину, мы, как кажется, можем лучше понять себя и тот мир, в котором сейчас живем» [Вальтер, Мокиенко 2007: 4].
8 Как и в любой системе, прозвища отражают установившиеся между элементами системы (а здесь – членами сообщества) связи. Один из важнейших видов социального взаимодействия – родственные отношения между людьми. Остановимся на именованиях, отражающих их, подробнее. А в качестве материала для анализа возьмем современные прозвища жителей Пермского края. Это данные собранного нами архива; он включает не менее 6000 наименований, в том числе из диалектных словарей Пермского края и их картотек, иных печатных и рукописных источников, из анкет и опросов местных жителей.
9 Обнаруживается, что родственные отношения между людьми могут отражаться в прозвищах различными способами, с использованием различных языковых средств.
10

Лексические языковые средства
11

Прежде всего это прямые наименования родственников, то есть термины родства и свойства́, например: Зять ‘прозвище мужчины, находящегося в зависимом от тещи положении’, Сват ‘прозвище тестя, который работает в одной организации с зятем’, Братья-Акробаты ‘прозвище братьев-близнецов, которые занимаются спортом’, Отец-Героин ‘ироничное прозвище многодетного коллеги’, Кока ‘семейное прозвище крестной матери младшей дочери’ (из диалектного термина духовного родства кока ‘крестная мать’). Такие антропонимы немногочисленны. Это может объясняться тем, что прозвища, как правило, каким-либо образом характеризуют, оценивают человека, а термины мало отвечают такому требованию. По этой причине «родственная» терминология в неофициальных антропонимах обычно имеет метафорический характер, ср.: Дедушка ‘прозвище ворчливого одноклассника’, Ба́тя ‘прозвище директора школы’, Невеста ‘насмешливое прозвище девушки, у которой за 5 лет жизни в селе сменилось несколько женихов’ и под. Иногда такие прозвища возникают в результате реэтимологизации фамилии, то есть использования слова, которое лежит в основе фамильного именования, переосмысления этого слова: Братка < Браткова, Тётя Пету́ния < Пятунина и др.
12 Стоит отметить, что метафоричность как типологическая особенность этой группы лексики отмечена уже давно. Наряду с ботаническим, зоологическим, соматическим, анатомическим, пищевым и иными «кодами культуры» родственную терминологию рассматривают как один из типов «семантической сети» (в терминологии Ч. Филлмора [Филлмор 1983]): это один из тематических «доноров» для формирования метафорических микросистем (рядов) в различных семантических сферах, выступающих «реципиентами» [Березович 2014]. И то, что прозвища, включающие термины родства, редко используются в прямом значении, не является специфичной чертой пермских прозвищ. Эту же особенность демонстрируют, например, архангельские микроантропонимы (см. материалы в [Качинская 2018: 212–219]).
13 Прозвища могут возникать на основе синонимии (отец Черпак > сыновья Поварёшки), гипо- и гиперонимии (старший брат Пятак > младший брат Копейка). Но чаще всего – на базе омонимии: в качестве омонимов мы рассматриваем тождественные именования разных людей на основании того, что каждый «повторяющийся» антропоним привязан к отдельному, уникальному денотату. Члены некоторых семей носят одно и то же прозвище: проживающие вместе (отец Коля Парёнка, мать Валя Парёнка, дочь Анька Парёнка, сын Андрей Парёнка) или представляющие разные поколения семьи (дед, его сын, внуки по прозвищу Будапешка).
14 Своеобразное лексическое явление – особый разряд имен собственных «уличных» фамилий, ср.: По родам называли. Нас так и зовут. Вот Валентину Ивановну звали Евсины, нас, например, звали Харины, это по мужу, а так Гушшины [Гущины]. Это рода такие. – Ну да, кто первый в деревню пришел. – Фетисковы, Дементьевы-Одинковы, Шаламовы-Евсиных, Хариных (Усть-Уролка Черд.).
15

Словообразовательные языковые средства
16 Чаще всего это притяжательные суффиксы или морфемы со значением ‘жена лица, названного производящей основой’, ‘сын лица, названного производящей основой’, ‘младший’.
17 Пожалуй, самым характерным, самым частотным и самым узнаваемым словообразовательным средством является суффикс -их(а), который с древности свойствен номинациям женщин по мужу. Такие именования могут быть образованы от имени супруга: Агафониха, Борисиха, Кариониха, Матвеиха, Пахомиха, Петиха, Шура Териха, Федосиха и т. д., в том числе от его производной формы: Го́рдиха < Гордя < Гордей, Матю́шиха < Матюша < Матвей, Тимо́шиха < Тимоша < Тимофей и др. В каких-то случаях это производные от фамилии: Лебедиха < Лебедев, Морозиха < Мороз – или прозвища: Мокшаниха < Мокшан, Недосучиха < Недосук ‘прозвище мужчины, который часто говорил, что ему «недосуг»’, Чугуниха < Чугун и др.
18 Кроме суффикса -их(а), в наименованиях женщин по мужу иногда используется -к(а) (Романючка из фамилии Романюк и др.), -ш(а) (Шули́кинша из прозвища Шули́кин, Кондукторша из прозвища Кондуктор и др.), -анк(а) (Парижанка из прозвища Париж) и др.
19 Встретилось также прозвище тещи – суффиксальное производное от именования зятя: Молдаванка < Молдаван.
20 Изредка в именовании женщин отражается родственная связь с отцом. Это осуществляется при помощи композитов, включающих производное личное имя женщины и отца, либо суффиксации имени отца: Галя-Петя (< Галина Петровна), Таня-Вася (< Татьяна Васильевна), Ти́хонка (< Тихоновна).
21 Изредка встречается притяжательный суффикс -ин-, например в именованиях женщин по мужу: Костя > Нюра Костина, Миша > Катя Ми́шишина (так!). В мужских прозвищах он обычно передает особенности характера человека: Мишка Танин, по бабе зовут, несамостоятельный дак (Воскресенское Уинск.). Иногда эта морфема обнаруживается и в коллективных прозвищах, образованных по типу фамильных именований, ср.: Идёт на другой день, голова болит с похмелья, денег-то, видно, мало, он и говорит: «Сёдня житьё-то крапива». Вот и прозвали нас Крапивины (Калинино Кунг.).
22 Притяжательный суффикс -ск- чаще возникает в коллективных, реже в индивидуальных именованиях, указывающих на принадлежность человека к определенному роду, или «породе»: Назаровская порода, Салямовска(я) порода, Гавринские (дети Гаври, Гаврика), Гавринский Борька. Частотен «семейный» суффикс -к(и) (Каретки < отец Карета, Колямки < отец Колям и др.), редки другие такие морфемы: -ик(и) (Шустрики < отец Шустрый), -ич- (Гаврилович(и)), -ц(ы)- (Ванинцы, Николинцы).
23 Особенно интересно, как «играют» суффиксы в именованиях членов одной семьи, ср.: Помидо́рка у нас ещё есть. И у него сын. И сына зовут так же – Помидо́рыч, да как, да Помидо́р. Я даже… кстати, живу [здесь] 16 лет, узнала, наверно, года два назад, как его на самом деле зовут. Так – Помидорка и Помидорка. Ну, мужчина, сколько ему лет? К сорока, не больше. Но вот за что его Помидорка прозвали? Красный, наверное, то, что такой у него цвет лица. – Кожа бледная, а на морозе дак, когда злится, выпьет, и краснеет. – Или летом, когда загорит, такой, красный. Поэтому Помидо́рка. И вот, говорю, у него сын, вот щас его также Помидорка зовут. И жену у него, бывает, что «жена Помидора»… Помидо́ркин. Бывает вот так называют сына. Помидо́рыч, Помидо́ркин (Турун Чернуш.). Ср. также: Мамонт, Мамонтиха, Мамонтята; Царь, Цариха (прозвище первой жены), Царевна (прозвище второй жены), Царёнок и под.
24 Разнообразно представлены аффиксы, которые передают значение ‘младший’. Так, индивидуальные наименования сыновей могут иметь суффиксы -онок- (Бородёнок < Борода, Мамонтёнок < Мамонт, Мэйсёнок < Мэйсон), -ик- (Дипломатик < Дипломат), -оныш- (Бичоныш < Бич), -евич- (Царевич < Царь), префикс полу- (Полушубок < Шуба) и др. Младшие братья и сестры могут наследовать прозвища от старших без изменений (Лось, Фунтик, Марти́на) или с суффиксом -ик- (Фонарик < Фонарь). Молодых представителей одной породы (одного рода), детей из многодетной семьи часто называют прозвищем с суффиксом -ат(а) / -ят(а): Чугунята < отец, мать Чугунка, Козлята < род Козлов, Волчата < фамилия Волковы и под.
25

Грамматические языковые средства
26 В отличие от словообразовательных, средства грамматики в прозвищах не отличаются разнообразием. Здесь можно отметить образование прозвищ с изменением лексико-грамматической принадлежности слова, обычно по типу отсубстантивных прилагательных (фамилия Трошин > Трошинские, имя Михей > Полька Михеевска(я) и под.). Но чаще всего морфологические изменения выражаются в том, что в отношении представителей одной семьи начинает употребляться прозвище (реже имя) ее главы или общего предка во множественном числе: Гансы, Горшки, Делегаты, Караваи, Кисели, Кички, Комарики, Мелкие, Мураши, Сидоры и др.
27 Обнаружен также один пример синтаксической деривации со значением притяжательности: Волосы-то беленьки, беленькие у него [деда], его Миша Бе́лый звали. Назвали Миша Бе́лый – вот и Катя Ми́шина была. Ребята, нас, например бра́ттей – Федя У Миши Бе́лого (Федя – брат старший был у меня). Вот. Меня – Маня У Миши Бе́лого, внучка (Щеколова Юрл.).
28

Семантические языковые средства
29 Небезынтересны примеры «родственных» прозвищ, в которых обыгрываются семантические связи слов.
30 Родство людей может транслироваться в прозвищах благодаря тому, что именования образованы на базе названий взрослых и невзрослых особей животных, птиц, насекомых, ср.: Курицы – прозвище представителей старшего поколения, Цыплята – прозвище их детей и внуков; прозвище матери – Курица, прозвище дочери – Цыпу́шка (из диалектного цыпу́шка ‘молодая курица’); прозвище отца – Жук, прозвище дочери – Личинка. Но это могут быть также микроантропонимы от слов, называющих людей разных половозрастных групп: прозвище отца – Дед, прозвище сыновей – Салажонки (значение ‘младший’ здесь подчеркивается суффиксом -онк(и), коллективный характер именования – формой множественного числа).
31 Иногда в отношении жены начинают использовать соответствующий феминитив: муж Граф > жена Графиня.
32 Иногда микроантропонимы возникают по ассоциации с фамилией (Бараны – прозвище Овчинниковых), с прецедентными именами (Чип-и-Дейл – прозвище двух братьев).
33 Часто в качестве именований родственников используются слова, входящие в одну тематическую или ассоциативную группу, например: прозвище необычно смуглого отца – Чайник, прозвище маленького сына – Заварничек (здесь использован также уменьшительно-ласкательный суффикс -ек-); изначальное прозвище мужчины Турок дало коллективное именование членов его семьи Турки, после чего главу семьи стали называть Султан; прозвище матери – Булочка, ее сына – Пряник; прозвище мужа – Пряник, жены – Печенюшка; прозвище жены – Пенициллин, мужа – Антибиотик; коллективное прозвище полной жены и худощавого мужа – Печь-с-Подтопком; прозвища родных братьев – Обезьяна и Крыса.
34 Авторы прозвищ весьма изобретательны в способах социальной характеристики людей. И весьма значима здесь языковая игра, благодаря которой прозвища оказываются частью народной смеховой культуры и позволяют совершать «временный выход за пределы обычного (официального) строя жизни» [Бахтин 1990: 12]. Когда-то мы уже показали, что в неофициальной антропонимии в ход идут средства всех языковых уровней, свойственные разнообразным коммуникативным сферам человеческого общения [Боброва 2016]. И в данном случае мы убедились, что эти выводы в равной степени применимы ко всей совокупности прозвищ и к отдельным их группам. Так, нами не зафиксированы «родственные» прозвища, в которых использовались бы собственно языковые фонетические средства, но есть пример «родственной» номинации, построенной на искажении фонетического облика исходной фамилии носителя прозвища. Обнаружено именование мужчины Кучибаб, которое возникло путем «обратного» произнесения фамилии жены-украинки Бабичук, взятой этим человеком при регистрации брака.
35

Заключение
36 Проведенный анализ показывает, что столь разнообразные прозвища родственников несут в себе ценностные смыслы, отражают особенности современного семейного уклада в пермском регионе (а вероятно, и шире). Обратим внимание, например, на то, что обычно номинируются два-три поколения людей: дед – отец – внуки, родители – дети. Крайне редко отражаются отношения свойства́ (тетя, зять, теща, тесть, невеста и под.), за исключением отношений супругов. Кровное родство и супружество по-прежнему играют важную роль в сохранении социальных связей, и это подчеркивается общностью лексико-семантической базы прозвищ, их грамматическими особенностями. Еще более значим «вектор» этих отношений, который на языковом уровне задается отношениями производности и семантической, тематической близости лексем, используемых в качестве прозвищ. Исходным образцом практически всегда оказывается именование старшего родственника мужского пола, так что и «вектор» четко задан – от старшего к младшим, от мужчины к остальным членам семьи, от родителей к детям. Полагаем, так отражается сохранение сложившихся в традиционной культуре представлений о субординации, где младший находится в отношениях зависимости от старшего, женщина – от мужа, дети – от родителей. И потому, например, так очевидна нестандартность, «неожиданность» прозвищ, манифестирующих нетипичное, с точки зрения номинаторов, поведение людей, противоречащее их семейному статусу.
37 Таким образом, авторами прозвищ активно используются разнообразные свойства и средства языка, который выступает своего рода каналом передачи той или иной информации о прозываемом человеке, значимой для участников сообщества, и о ценностно-смысловых ориентирах членов соответствующего микросоциума.
38

Сокращения
39 Кунг. – Кунгурский район Пермского края
40 Уинск. – Уинский район Пермского края
41 Черд. – Чердынский район Пермского края
42 Юрл. – Юрлинский район Коми-Пермяцкого округа

References

1. Bakhtin M. M. Tvorchestvo Fransua Rable i narodnaya kul'tura Srednevekov'ya i Renessansa [The creative work of Francois Rabelais and the folk culture of the Middle Ages and Renaissance]. Moscow, Khudozhestvennaya Literatura Publ., 1990. 543 p.

2. Berezovich E. L. Russkaya toponimiya v etnolingvisticheskom aspekte: Prostranstvo i chelovek [Russian toponymy in the ethnolinguistic aspect: space and human]. Moscow, Knizhnyi Dom “LIBROKOM”, 2009. 328 p.

3. Berezovich E. L. Russkaya leksika na obshcheslavyanskom fone: semantiko-motivatsionnaya rekonstruktsiya [Russian lexis on a common Slavic background: semantic and motivational reconstruction]. Moscow. Russkii Fond Sodeistviya Obrazovaniyu i Nauke, 2014. 488 p.

4. Bobrova M. V. [Language play in current nicknames of Perm Krai residents]. Ural'skii filologicheskii vestnik, 2016, vol. 2, pp. 38–49. (In Russ.)

5. Fillmor Ch. [About the organization of semantic information in the dictionary]. Novoe v zarubezhnoi lingvistike, 1983, vol. 14, pp. 23–60. (In Russ.)

6. Gorelova L. D. [Nicknames and the reasons for their origin]. Russkaya Rech’, 2012, № 3, pp. 107–110. (In Russ.)

7. Kachinskaya I. B. Terminy rodstva i yazykovaya kartina mira (po materialam arkhangel'skikh govorov) [Terms of kinship and the linguistic view of the world (based on the materials of the Arkhangelsk dialects)]. Moscow, Indrik Publ., 2018. 288 p.

8. Val'ter Kh., Mokienko V. M. Bol'shoi slovar' russkikh prozvishch [Large dictionary of Russian nicknames]. Moscow, ZAO “OLMA Media Grupp”, 2007. 704 p. (In Russ.)

Comments

No posts found

Write a review
Translate