Везде
Word and Image
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Word and Image
Annotation
PII
S013161170017965-0-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Elena I. Golanova 
Affiliation: V. V. Vinogradov Russian Language Institute of the Russian Academy of Sciences
Address: Russia, Moscow
Edition
Issue 6
Pages
19-30
Abstract

The article covers the history of one word – poletnost' (‘flyness’, ‘flightness’), its meanings, peculiarities of its use and lexicographical presence are examined. Poletnost' is not registered in explanatory dictionaries before 1980s. Nevertheless, it was used in specialized music literature to describe physical qualities of voice and sound, as well as dancing techniques. Furthermore, this word is often used by music critics in the sense of ‘inspired aspiration’ to describe works of A. N. Skriabin.

In one of his earlier works D. N. Shmelev already pointed out the important role of polysemy for creation of new denominations. We can examine how the above-mentioned meanings of poletnost' correlate with meanings of polet (‘flight’): POLET: 1) Movement through the air …; 2) (spec.) An athletic, acrobatic or choreographic jump over a long distance; 3) Air flight with a specific purpose …; 4) Aspiration, impulse. [Kuznetsov (ed.) 2006].

Significantly, it was the figurative meaning that was first recorded in dictionaries (POLETNOST': presence of polet (4), inspired aspiration … [Kuznetsov (ed.) 2006]. Other meanings are still reserved for professional vocabulary.

The formation of this word is also noteworthy. As a rule, nouns ending with -ost' are formed from corresponding adjectives (for example, genial'nyi - genialnost'). However, it is obvious that in this case the abstract name is derived directly from the noun stem, since none of the examined meanings are recorded in dictionaries for the adjective poletnyi (for example, poletnyi: one that relates to aircraft flights, designed for flights [Small Academic Dictionary]). The article also examines other similar neologisms formed with -ost' that carry evocative emotionality and expression, which are due not only to semantic and word-formation features of these units but also to their stylistic attachments and associative-emotional connections.

Keywords
potential words, terminology, word formation, dictionary fixation, direct and figurative meaning, D. N. Shmelev
Received
28.12.2021
Date of publication
28.12.2021
Number of purchasers
6
Views
67
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf Download JATS
1

Выразительность слова зависит не только от того, что оно обозначает, т. е. не только от его лексического значения, но и от его стилистической прикрепленности, а также от разнообразных связей с другими словами языка, начиная от звуковых и кончая ассоциативно-эмоциональными.
2

Д. Н. Шмелев
3 В одном из писем Александр Николаевич Скрябин дал словесное описание, программу своей 4-й сонаты: «В тумане легком и прозрачном, вдали затерянная, но ясная, – звезда мерцает... В радостном взлете ввысь устремляюсь... к тебе, светило чудное, устремляю свой полет!»
4 Эти слова (фрагмент письма) приводит в своей книге о Скрябине Игорь Бэлза [Бэлза 1983], указывая на одну из самых ярких черт творчества великого музыканта – «полетность»: «В высшей степени важно подчеркнуть, что не только призывная интонация, которой начинается первая часть сонаты, но и мелодические очертания всей первой темы, дающие право называть ее стержневой, пронизывают и вторую часть, как бы озаряя “полет к звезде”... вторая часть насыщена именно “полетностью” (это слово добавлено к темповому обозначению), временами яростной стремительностью» [Бэлза 1983: 92]. Определяя темп и характер исполнения музыки, сам композитор воспользовался традиционным термином volando, Prestissimo volando (итал.), что в русской музыкальной литературе передается существительным «полетность». Слово создало образ: это и состояние (души), и свойство, основной признак музыки гениального композитора.
5 Этот словесный образ используют музыковеды, характеризуя своеобразие музыки, главные черты творчества композитора.
6 Так, описывая драматургическое развитие 3-й симфонии, Бэлза замечает: «Первая тема отличается типично скрябинской “полетностью”»; в другом месте книги он пишет: «В Шестой сонате лирика сочетается с часто встречавшейся уже в произведениях Скрябина “полетностью”... Радостная взволнованность сохраняется и в ритмике сонаты, и в “полетности” пассажей» [Там же: 146, 148]. Развивая эту идею, Бэлза пишет о «типичной для Скрябина “полетной” звучности», о «полетных», радостно-взволнованных образах [Там же: 124 и др.]. Ср. в работах других исследователей творчества композитора: «Но темп ускоряется, всепоглащающая «полетность» становится основой музыкального развития» [Дельсон 1971: 295]. «К излюбленным скрябинским образам-состояниям... относятся состояния радостной устремленности, “полетности”, по его собственному определению» [Михайлов 1982: 70].
7 В музыкальной литературе слова «полетность», «полетный», как правило, имеют кавычки, сигнализируя о какой-то их необычности (ср. «кульминативную» функцию кавычек, см. работы Б. С. Шварцкопфа). Такое подчеркнутое выделение этих слов в тексте объясняется их происхождением, сферой бытования, стилистической прикрепленностью, лексико-семантическими связями.
8 Этот термин употребляется в музыкальной литературе и в более «приземленном» значении, которое описывается физические свойства голоса или звука, ср.:
9 « Полетность – способность голоса быть слышимым на большом расстоянии при минимальных затратах сил говорящего или поющего . При этом и у того , кто говорит , и у того , кто слушает , возникает ощущение облегченного звукоизвлечения – голос как бы “ летит ”» (Педагогическое речеведение); Музыканты и певцы высоко ценят еще одно важное свойство звука – его полетность. Это свойство определяется ими как способность звука лететь вдаль, распространяться на большие расстояния, а кроме того, выделяться на фоне других звуков, например, «резать» оркестр – лететь через оркестр (С. В. Рязанцев. В мире запахов и звуков, 1997). В книге В. П. Морозова «Тайны вокальной речи» (1967) есть раздел с названием «Курьезы полетности голоса».
10 Однако это слово долгое время не было отражено в словарях. В первом издании Малого академического словаря (МАСа) слово полетность отсутствует [Евгеньева (ред.), 1957–1961], не было его и в орфографическом словаре (1974)1. Оно не зафиксировано и в «Грамматическом словаре русского языка» [Зализняк 1977], где содержится более 3000 слов на -ость, и в «Обратном словаре русского языка», представляющем более 4500 образований с суффиксом -ость [Обратный словарь… 1974]. Отсутствие в словарях свидетельствовало о неузуальности этого существительного, о неупотребительности его в общелитературном языке.
1. См. «Орфографический словарь русского языка» [Бархударов и др. (ред.) 1974].
11 Действительно, оно относится к области музыкальной терминологии и используется в специальной и музыкально-критической, мемуарной литературе. Появление этого слова, однако, вполне естественно и возможно и в других сферах речи с экспрессивно-стилистическим заданием (для создания определенного образа, для передачи идеи порыва, полета, высокой устремленности, ср., например: Песнь его души, ее полетность отделяла поэта от простых смертных (Из газет. 1993); Заметили полётность руки, учли глазомер, заставили, еще в начальных классах, особых художеств не предполагавших, малевать побольше… (Б. Евсеев. Евстигней. 2010); (о народной музыке) Главенствует хоровое, надличностное начало. Удивителен ансамблевый строй: голоса парят в свободном распеве, сопрягаясь, давая импульсы друг другу. Слушая или подпевая, чувствуешь какую-то особую устремленность, полетность, возвышенность ( >>>> ).
12 А также оно употребляется и в еще одном значении, более близком к прямому, связанному с движением, которое по своей легкости уподобляется полету. Например, в танцевальной сфере, ср.: А когда я приходил на Матюхину, танцующую Китри, я мог расслабиться и ожидать от спектакля только наслаждения. Ее невесомые прыжки, полетность и безукоризненная техника всегда внушали полное доверие и никогда не вызывали на финальном фуэте опасливого ожидания: вдруг сойдет, не докрутит, не дай бог упадет – у нее всегда оставался запас (Континент Сибирь. 26.07.2021); Задиристая бодрость чардаша сменялась полетностью зажигательного канкана, экспрессивность вербункоша контрастировала с меланхоличностью вальса и цыганского романса (Моргаушская районная газета. 14.05.2021); Ни один зритель в зале не останется равнодушным от представления, ведь каждый выход танцоров – это искрометный юмор, завораживающие хороводы, полетность прыжков и вихревые вращения, чередование красок и ритмов, колоритные национальные костюмы Украины (Атмосфера. 16.06.2021).
13 Существительное «полетность» можно отнести к разряду потенциальных слов, т. е. слов, «имеющихся в языке в потенции... которые произведены, но еще не закреплены традицией словоупотребления или могут быть произведены по образцу слов высокопродуктивных словообразовательных типов» [Земская 1973: 218]. Исследователи подчеркивают, что большей частью «бывает трудно установить, являются ли они новыми в языке или уже и ранее существовали в нем» [Там же]2. Эти наблюдения имеют прямое отношение и к слову полетность. Очевидно, что полетность и полетный, имея общий корень, семантически связаны со словом полет, многозначным существительным, среди значений которого Большой академический словарь (БАС3) выделяет такие: 1) Передвижение, перемещение по воздуху в каком-либо направлении; 2) Авиационный вылет, рейс; 3) Перен. О быстром, стремительном перемещении, передвижении...; 5) Перен. Устремление, порыв.
2. Еще в 40-е годы Г. О. Винокур писал: «В каждом языке, наряду с употребляющимися в повседневной практике словами, существуют, кроме того, своего рода “потенциальные слова”, т. е. слова, которых фактически нет, но которые могли бы быть, если того захотела бы историческая случайность» [Винокур 1943: 15]. Эта идея прорабатывалась в ряде исследований и впоследствии (см. работы А. И. Смирницкого, Э. И. Хан-Пиры и др.).

3. БАС – Большой академический словарь, см. [Тимофеев, Меделец (ред.) 1960].
14 Не фиксируя слово полетность, словарь приводит прилагательное полетный, определяя его как «относящийся к полету» (в 1-м и 2-м знач.), не отмечая у него переносного значения.
15 Однако некоторые потенциальные слова со временем могут закрепиться в языке, войти в узус и получить отражение в словарях. Так произошло и со словом полетность. Уже во втором издании МАСа это слово фиксируется, ср.:
16 ПОЛЁТНОСТЬ, -и, ж. Наличие полета (во 2 знач.), вдохновенная устремленность. Полетность финала симфонии. Полетность пения. □ Особенно близки были Софроницкому скрябинская мятежность, полетность и озаренность игры. Я. Мильштейн, О В. В. Софроницком.
17 ПОЛЁТ, -а, м. 1. Движение, перемещение кого-, чего-л. летящего. … || Спец. Акробатический или балетный прыжок на большое расстояние. … || Воздушный рейс с определенным заданием. 2. перен.; чего или какой. Устремление, порыв. Творческий полет фантазии…
18 В Большом толковом словаре (под ред. С. А. Кузнецова) также встречаем:
19 ПОЛЁТНОСТЬ, -и; ж. Наличие полёта (4 зн.); вдохновенная устремлённость. П. финала симфонии. П. пения, игры;
20 ПОЛЁТ, -а; м. 1. Движение, перемещение по воздуху в каком-л. направлении. … 2. Спец. Спортивный, акробатический или бальный прыжок на большое расстояние. Исполнять прыжки и полёты. Застыть в полёте… 3. Воздушный рейс с определённым заданием… 4. Устремление, порыв. Творческий п. фантазии…;
21 Уже в одной из своих ранних работ Д. Н. Шмелев указывал на важную роль многозначности для создания новых наименований: «В словарном творчестве, начиная с самых элементарных его форм, постоянно используется многозначность слова, возможность “прямого” и “переносного” его употребления» [Шмелев 1960: 143]. Пример такого рода мы имеем и в нашем случае, одно из значений соотносится с прямым значением слова полет (‘перемещение звука по воздуху’), а другое со специальным (‘акробатический или бальный прыжок’), третье – с переносным. Примечательно, что словарной фиксации удостоилось именно это переносное значение. Остальные так и остались в сфере профессиональной терминологии.
22 На основе одного из переносных значений многозначного слова полет (‘порыв, устремление’) возник новый словесный ряд, включающий и прилагательное, и существительное (и наречие). Но каков был путь образования этих слов?!
23 Обычный, традиционный способ создания отвлеченного имени, оформленного суффиксом -ость, – от соответствующего однокоренного имени прилагательного, ср.: гениальный – гениальность, мятежный – мятежность, порывистый – порывистость и т. д. Имена на -ость представляют в русском языке обширную, постоянно пополняющуюся группу существительных («имен качества» [Золотова 1976])4. Свойственное им общее значение отвлеченного (опредмеченного) признака проявляется некоторыми оттенками, что связано в первую очередь с разными структурно-семантическими типами производящих основ (имен прилагательных). Так, наряду с именами, передающими значение «собственно качества» (яркость, щедрость), широко распространены деадъективы, обозначающие «признак, определяемый наличием того, что называет производящая основа» (облачность, влажность), а также обозначающие «свойство, состояние кого-чего-либо» (робость, бодрость) и нек. др.
4. Суффикс -ость исторически является одним из наиболее продуктивных выразителей отвлеченного значения свойства, качества, состояния, в связи с чем ему уделяли внимание многие лингвисты: В. В. Виноградов [Виноградов 1947], С. П. Обнорский, Ю. С. Сорокин [Сорокин 1965] и др.
24 Существительное полетность с полным правом может занять свое место в кругу таких имен, обозначая отличительный признак, качественную характеристику определенного явления (музыки гениального композитора). В то же время это слово выступает из ряда типовых, узуальных отадъективных образований с суффиксом -ость: обозначая, называя особое, уникальное явление, существительное полетность отличается и своим семантико-стилистическим статусом. «Семантика имен на -ость во многом зависит от того, – писал акад. В. В. Виноградов, – употребляются ли они “абсолютивно” или в сочетании с родительным падежом существительного, качество и внутреннее свойство которого они выражают» [Виноградов 1947: 128].
25 Полетность употребляется преимущественно абсолютивно, приобретая «терминированный» характер (ср. использование именно этого слова-характеристики во многих работах о Скрябине). Ю. С. Сорокин, исследуя развитие словарного состава русского языка середины XIX века, обращает наше внимание на процесс приобретения многими именами на -ость абсолютивного употребления, на их «склонность к семантическому обособлению и независимость от соответствующих прилагательных» [Сорокин 1965: 189].
26 В нашем случае языковая ситуация представляется даже более сложной, так как «соответствующее» прилагательное – полетный в значении, соотносимом с семантикой «порыва, высокого устремления», не зафиксировано словарями русского языка. Можно предположить, что оно возникло в связи с появлением существительного параллельно с ним.
27 Наблюдения за функционированием образований с суффиксом -ость в современном языке дают интересный материал для нового взгляда на процессы создания таких существительных. Ср. некоторые примеры: «Он [Муслим Магомаев. – Е. Г.] был в те годы самым известным певцом, звездой, но как-то этой звездности в нем не было» (Р/с «Эхо Москвы». 10.04.95; музыковед Анатолий Агамиров); «Они-то и принесут всю наличность и ценнобумажность» (Р/с «Эхо Москвы». 07.04.95; ведущий Сергей Корзун); «Университетское образование стремится к тому, чтобы избежать однобокости, “флюсовости”, по выражению Козьмы Пруткова» (Специальный выпуск газеты Российского открытого университета. 1994. № 3); «Fremdwort’ность таких прилагательных не тускнеет в современном русском языке... Группа в языке малопродуктивна, она слишком Fremd (М. В. Панов); «Наряду с такими голосами, исполненными веры в могущество “системы” и во “все-ей-нипочемность”, есть и осторожно сомневающиеся» (Ю. Н. Караулов).
28 Высокая активность этого словообразовательного форманта, фактически, полное отсутствие каких-либо ограничений (см. работы Н. А. Еськовой) в сочетаемости с основами и его четкая, определенная семантика создают условия для расширения круга основ и соединения этого форманта с новым типом основ. Приведенные выше примеры и другие подобные образования дают возможность сделать следующий вывод: минуя формальный шаг – прилагательное – суффикс -ость/ -ность развивает способность сочетаться непосредственно с основами имен существительных (или других частей речи). Вот еще один, бесспорный, пример: «Он выбрал картину. Ее называют “Три зубра”. На ней изображен сам Зубр, он сидит, держит руки на фигуре зубра, на стене, над ним, висит фотография Нильса Бора. Обычная, известная фотография, но в соседстве с этими двумя зубрами у Нильса Бора тоже проступает “зубрость”, бычье упорство, тяжелая челюсть, сосредоточенность и диковатость, неприрученность зубров...» (Д. Гранин).
29 Очевидно, что здесь отвлеченное имя произведено непосредственно от основы существительного (зубр), без участия прилагательного, то есть «зубрость» возникла не путем синтаксической деривации (по Куриловичу) и является результатом независимой (лексической) деривации5.
5. Продуктивность и функционирование отвлеченных имен разных типов во многом зависит от тех процессов, с которыми связано их образование. Рассмотрение некоторых типов лексических единиц как результатов определенного транспозиционного процесса, как известно, восходит к Ежи Куриловичу. Практика современного словотворчества вносит некоторые дополнения в теорию.
30 Эту тенденцию заметили и другие исследователи, ср.: «Кажется, что следует признать возможность образования в различных стилях книжной речи, как и в разговорной, существительных с суффиксом -ость/-ность... от существительных же... и от предложных сочетаний с существительными, ср.: И прежде случалось мне испытывать странное чувство, что неудачи начинаются с той минуты, как уезжает Андрей. Безандрейность – сочувственно спрашивала Лена (Каверин. Открытая книга)» [Виноградова 1984: 17, 111], см. также [Земская 1992]6.
6. Суффикс -ость в ряде случаев выступает с интерфиксом -н-.
31 В. Н. Виноградова, исследуя стилистический аспект русского словообразования, наряду с другими наблюдениями делает следующий вывод: имена качества (например, в художественной речи) «могут сохранять метафоричность мотивирующего их прилагательного или получать метафорическое значение при образовании непосредственно от существительного» [Виноградова 1984: 130].
32 Пример такого рода дают нам семантические и словообразовательные связи слова полетность, созданного на основе одного из переносных значений существительного полет. Высокие устремления, драматизм, ощущение эмоционального взрыва, образы стихии, бури, лирически-созерцательные раздумья – эти музыкальные образы вызывают к жизни и соответствующие им слова-характеристики. Для произведений Скрябина характерны авторские ремарки, определяющие характер исполнения: tempestoso (бурно), presto tenebroso, agitato (очень быстро, сумрачно, возбужденно), patetico (патетически), гневно, гордо; спокойно, сосредоточенно и под., например: «Первая тема ее (поэмы “К Пламени”) построена на приглушенных сумрачных аккордах... постепенно уходящих в низкий регистр, после погружения в который начинается как бы разгорание языков пламени, достигающее яркой, сияющей звучности, прорезаемой волевыми призывными возгласами («подобно фанфаре» – гласит ремарка...). В Седьмой (сонате)... стремительные взлеты приводят к сильному эмоциональному напряжению с отчетливо выраженными чертами фанфарности» [Бэлза 1983: 146, 149].
33 В музыкально-критической литературе, посвященной творчеству Скрябина, используются и другие имена-характеристики, например гимничность, сонатность, балладность, картинность, поэмность. Эти имена, называющие определенный признак, свойственный музыке композитора, также можно считать и семантически, и формально связанными с существительными, что подтверждает во многих случаях и контекст, ср., например: «Подобно Шопену, Скрябин сочетал в своих этюдах поэмность с определенной технической задачей, причем в основу каждого этюда легли принципы не программности или картинности (напомним, что впоследствии Рахманинов называл свои сочинения в этом жанре “этюдами-картинами”), а психологической углубленности... Четвертый этюд можно смело назвать лирической поэмой – столько в нем лирической экспрессии и мелодической красоты... Все этюды нового цикла наделены чертами поэмности» [Бэлза 1983: 95].
34 В разной степени, но все эти образования несут в себе образную эмоциональность, экспрессию, что объясняется не только семантико-словообразовательными особенностями этих имен, но и их стилистической прикрепленностью и ассоциативно-эмоциональными связями.

References

1. Barkhudarov et al. (eds.). Orfograficheskii slovar' russkogo yazyka. Izd. 13-e [Spelling dictionary of the Russian language. Ed. 13th] Moscow. Russkii Yazyk Publ. 1974. 480 p.

2. Belza I. F. Aleksandr Nikolaevich Skryabin [Aleksandr Nikolaevich Skryabin]. Moscow, Muzyka Publ., 1983. 176 p.

3. Del'son V. Yu. Fortepiannye sonaty Skryabina [Scriabin's piano sonatas]. Moscow, 1971. 47 p.

4. Evgen'eva A. P. (ed.). Slovar' russkogo yazyka: v 4 t. [Dictionary of the Russian language: in 4 volumes. V. 2 K–O]. Russian Academy of Sciences, Institute of Linguistic Research. Moscow, Russkii Yazyk Publ., 1983. 736 p.

5. Kuznetsov S. A. (ed.). Bol’shoi tolkovyi slovar' russkogo yazyka [Great dictionary of the Russian language]. St. Petersburg, Norint, 2008. 1536 p.

6. Mikhailov M. K. Aleksandr Nikolaevich Skryabin [Aleksandr Nikolaevich Skryabin]. Leningrad, 1982. 108 p.

7. Shmelev D. N. [Is it possible to get distracted from the “speech shell”?]. Voprosy literatury, 1960, no. 4. (In Russ.)

8. Shmelev D. N. Slovo i obraz [Word and image]. Moscow, Nauka Publ., 1964. 119 p.

9. Sorokin Yu. S. Razvitie slovarnogo sostava russkogo literaturnogo yazyka. 30-90-e gg. XIX v. [Development of the vocabulary of the Russian literary language. 30-90s of the XIX century]. Moscow–Leningrad, 1965. 565 p.

10. Timofeev K. A., Medelets N. M. (eds.). Bol'shoi akademicheskii slovar' russkogo yazyka [Large academic dictionary of the Russian language]. Russian Academy of Sciences, Institute of linguistic research; V. 10. Moscow–Leningrad: Izd-vo Akademii nauk SSSR, 1960, 1774 p.

11. Vinogradov V. V. Russkii yazyk. Grammaticheskoe uchenie o slove [Russian language. Grammar teaching about the word]. Moscow–Leningrad, 1947. 783 p.

12. Vinogradova V. N. Stilisticheskii aspekt russkogo slovoobrazovaniya [The stylistic aspect of Russian word formation]. Moscow, Nauka Publ., 1984. 184 p.

13. Vinokur G. O. Mayakovskii – novator yazyka [Mayakovsky – a language innovator]. Moscow, Sovetskii Pisatel’ Publ., 1943. 136 p.

14. Zemskaya E. A. Sovremennyi russkii yazyk. Slovoobrazovanie [Modern Russian language. Word formation]. Moscow, Nauka Publ., 1973. 328 p.

15. Zemskaya E. A. Slovoobrazovanie kak deyatel'nost' [Word formation as an activity]. Moscow, Nauka Publ. 1992. 220 p.

16. Zolotova G. A. [On the syntactic properties of quality names]. Sintaksis i stilistika [Syntax and stylistics]. Moscow, 1976. 316 p.

Comments

No posts found

Write a review
Translate