Съедобная деталь в повести Г. Ф. Квитки-Основьяненко Солдатский портрет

Кравченко Анна Валерьевна

doi:10.31857/S013161170020749-2

Русский

Главная>Номер 3>«Съедобная» деталь в повести Г. Ф. Квитки-Основьяненко «Солдатский портрет»

«Съедобная» деталь в повести Г. Ф. Квитки-Основьяненко «Солдатский портрет»

Оглавление

Аннотация Оценить Содержание публикации

Библиография Комментарии

«Съедобная» деталь в повести Г. Ф. Квитки-Основьяненко «Солдатский портрет»

Аннотация

Код статьи

S013161170020749-2-1

Тип публикации

Статья

Статус публикации

Опубликовано

Авторы

Кравченко Анна Валерьевна Связаться с автором

Аффилиация: Литературный институт имени А. М. Горького
Адрес: Российская Федерация, Москва

Выпуск

Номер 3

Страницы

106-116

Аннотация

В статье рассматриваются «съедобные» детали – художественно значимые подробности, связанные с упоминанием еды и напитков, обнаруживаемые в повести Григория Федоровича Квитки-Основьяненко «Солдатский портрет». Цель исследования – сравнить разные переводы повести на русский язык и выявить роль данной детализации для автора и его переводчика (В. И. Даля), определить ценность подобного материла в создании художественного образа персонажей, бытового и национального колорита.

В исследовании комментируется тенденция к изменению оценки роли «съедобной» детали в произведениях автора: от первоначального этнографического ее значения в сторону поиска функциональности в создании художественного образа. Дается оценка отношения В. И. Даля к подобной детализации при работе над первым переводом повести на русский язык: выбранная стратегия прямого перевода «съедобной» детали приводит к разрушению региональной и авторской гастрономической образности, оплошностям и даже курьезам.

Проведенный анализ подтверждает художественную и стилистическую значимость возвращения Г. Ф. Квиткой-Основьяненко малороссийских гастрономических названий в русский текст автоперевода. В целом «съедобная» деталь в повести многофункциональна: с ее помощью передается колорит украинского быта, создаются образы персонажей, национальные черты характера. Отмечен факт увеличения роли подобного материла в произведении: различные редакции иллюстрируют, что автор использует данную детализацию для создания более сложных форм описания.

Ключевые слова

Г. Ф. Квитка-Основьяненко, «Солдатский портрет», «съедобная» деталь, художественный образ, автоперевод, В. И. Даль

Классификатор

Дата публикации

27.06.2022

Всего подписок

Всего просмотров

Оценка читателей

0.0 (0 голосов)

Цитировать Скачать pdf

ГОСТ	Кравченко А. «Съедобная» деталь в повести Г. Ф. Квитки-Основьяненко «Солдатский портрет» // Русская речь. – 2022. – Номер 3 C. 106-116 . URL: https://rusrechras.ru/s013161170020749-2-1/?version_id=94012. DOI: 10.31857/S013161170020749-2
MLA	Kravchenko, Anna V "“Edible” Detail in the Short Story of G. F. Kvitka-Osnovyanenko “Soldier's Portrait”." Russkaya rech. 3 (2022).:106-116. DOI: 10.31857/S013161170020749-2
APA	Kravchenko A. (2022). “Edible” Detail in the Short Story of G. F. Kvitka-Osnovyanenko “Soldier's Portrait”. Russkaya rech. no. 3, pp.106-116 DOI: 10.31857/S013161170020749-2

Библиография

1. Бологова К. О. Комическое в творчестве Г. Ф. Квитки-Основьяненко и Н. В. Гоголя // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2014. № 6–1 (36). С. 32–35.

2. Даль В. И. Пословицы русского народа. М.: Художественная литература, 1989. Т. 2. 447 с.

3. Зубков С. Д. Русская проза Г. Ф. Квитки и Е. П. Гребенки в контексте русско-украинских литературных связей. Киев: Наук. думка, 1979. 272 с.

4. Зюрина Т. П. Роль украинизмов в языке русской художественной литературы первой трети XIX века // Славянский мир: письменность, культура, история. Материалы научно-практической конференции. Смоленск: Смоленский гос. институт искусств, 2019. С. 70–76.

5. Квитка-Основьяненко Г. Ф. Солдатский портрет // Малороссийская проза / Предисловие и примечания Л. Г. Фризмана. Харьков: Фолио, 2019. С. 17–32.

6. Крутикова Н. Е. Русский реализм и становление украинской реалистической прозы. Киев: Издательство АН УССР, 1963. 64 с.

7. Маслий И. А. Мастерство изображения повседневной жизни провинциального дворянства в творчестве Г. Ф. Квитки-Основьяненко и Н. В. Гоголя // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2012. № 1 (12). С. 108–112.

8. Николина Н. А., Петрова З. Ю. Гастрономическая лексика в компаративных конструкциях современной русской прозы // Русская речь. 2021. № 1. С. 72–83.

9. Фризман Л. Г. Остроумный Основьяненко. Харьков: Фолио, 2019. 188 с.

10. Юган Н. Л. Национальный украинский дискурс в литературной критике и переводах В. И. Даля 1830-х гг. // Вестник оренбургского государственного педагогического университета. 2013а. № 2 (6). С. 160–167.

11. Юган Н. Л. Художественная картина мира в творчестве В. И. Даля: особенности жанрового воплощения и диалог с литературой эпохи. Луганск: ВНУ им. В. Даля, 2013б. 282 с.


1	В творчестве многих русских классиков – А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, И. А. Гончарова, А. П. Чехова, М. Булгакова и др. – встречаются колоритные, художественно значимые образы еды. Раскрыть смысл, содержание (внутреннюю форму, по А. А. Потебне) гастрономических образов не всегда просто, потому что надо обладать не только филологическими знаниями, но и знаниями из области кулинарии, пищевого быта, пищевой культуры эпохи. Кроме того, литературоведческий анализ на уровне художественно значимых подробностей, участвующих в процессе создания подобной образности в произведениях, оказывается подвержен влиянию времени, эпохи.	В творчестве многих русских классиков – А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, И. А. Гончарова, А. П. Чехова, М. Булгакова и др. – встречаются колоритные, художественно значимые образы еды. Раскрыть смысл, содержание (внутреннюю форму, по А. А. Потебне) гастрономических образов не всегда просто, потому что надо обладать не только филологическими знаниями, но и знаниями из области кулинарии, пищевого быта, пищевой культуры эпохи. Кроме того, литературоведческий анализ на уровне художественно значимых подробностей, участвующих в процессе создания подобной образности в произведениях, оказывается подвержен влиянию времени, эпохи. В творчестве многих русских классиков – А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, И. А. Гончарова, А. П. Чехова, М. Булгакова и др. – встречаются колоритные, художественно значимые образы еды. Раскрыть смысл, содержание (внутреннюю форму, по А. А. Потебне) гастрономических образов не всегда просто, потому что надо обладать не только филологическими знаниями, но и знаниями из области кулинарии, пищевого быта, пищевой культуры эпохи. Кроме того, литературоведческий анализ на уровне художественно значимых подробностей, участвующих в процессе создания подобной образности в произведениях, оказывается подвержен влиянию времени, эпохи.

2	Г. Ф. Квитка-Основьяненко, писавший на русском и малороссийском (украинском) языках, в своей прозе часто упоминает еду и напитки, сцены, в которых они присутствуют. Во второй половине XIX в. внимание автора к «съедобным» деталям и гастрономическим подробностям в описаниях было высоко оценено, но в качестве документального, этнографического материала [Сумцов 1893].	Г. Ф. Квитка-Основьяненко, писавший на русском и малороссийском (украинском) языках, в своей прозе часто упоминает еду и напитки, сцены, в которых они присутствуют. Во второй половине XIX в. внимание автора к «съедобным» деталям и гастрономическим подробностям в описаниях было высоко оценено, но в качестве документального, этнографического материала [Сумцов 1893]. Г. Ф. Квитка-Основьяненко, писавший на русском и малороссийском (украинском) языках, в своей прозе часто упоминает еду и напитки, сцены, в которых они присутствуют. Во второй половине XIX в. внимание автора к «съедобным» деталям и гастрономическим подробностям в описаниях было высоко оценено, но в качестве документального, этнографического материала [Сумцов 1893].

3	Критики в XX в. все более фокусируются на функциональном значении «съедобной» детали в тексте. А. Белый и В. В. Набоков отметили участие данной детализации в создании художественного образа в произведениях Н. В. Гоголя, а сложившаяся литературоведческая традиция сравнения произведений соотечественников и современников Н. В. Гоголя и Г. Ф. Квитки-Основьяненко¹ со временем приводит к переоценке данного материала у последнего. Для примера, С. Д. Зубков указывал на художественную значимость «съедобной» детализации в романе «Пан Халявский», а именно, на ее роль в создании своеобразного рода экспозиции [Зубков 1979: 112]. 1. На протяжении XX в. к этой теме обращались И. Я. Айзеншток [Айзеншток 1923], Н. И. Баженов [Баженов 1916], Н. Е. Крутикова [Крутикова 1963].	Критики в XX в. все более фокусируются на функциональном значении «съедобной» детали в тексте. А. Белый и В. В. Набоков отметили участие данной детализации в создании художественного образа в произведениях Н. В. Гоголя, а сложившаяся литературоведческая традиция сравнения произведений соотечественников и современников Н. В. Гоголя и Г. Ф. Квитки-Основьяненко<sup>1</sup> со временем приводит к переоценке данного материала у последнего. Для примера, С. Д. Зубков указывал на художественную значимость «съедобной» детализации в романе «Пан Халявский», а именно, на ее роль в создании своеобразного рода экспозиции [Зубков 1979: 112]. Критики в XX в. все более фокусируются на функциональном значении «съедобной» детали в тексте. А. Белый и В. В. Набоков отметили участие данной детализации в создании художественного образа в произведениях Н. В. Гоголя, а сложившаяся литературоведческая традиция сравнения произведений соотечественников и современников Н. В. Гоголя и Г. Ф. Квитки-Основьяненко<sup>1</sup> со временем приводит к переоценке данного материала у последнего. Для примера, С. Д. Зубков указывал на художественную значимость «съедобной» детализации в романе «Пан Халявский», а именно, на ее роль в создании своеобразного рода экспозиции [Зубков 1979: 112].
	1. На протяжении XX в. к этой теме обращались И. Я. Айзеншток [Айзеншток 1923], Н. И. Баженов [Баженов 1916], Н. Е. Крутикова [Крутикова 1963].
4	Исследования первых двух десятилетий XXI в. тоже уделяют внимание функциональности «съедобной» детали в художественном произведении, однако надо отметить, что современные литературоведы не всегда посвящают этому вопросу отдельный труд, чаще он является составной частью более общей проблемы, например поэтики того или иного автора. К. О. Бологова рассматривает еду и сцены, ее описывающие, как один из комических приемов [Бологова 2014]. И. А. Маслий анализирует изображение быта у Г. Ф. Квитки и Н. В. Гоголя и приходит к выводу о типологической связи в описании еды и напитков у этих авторов [Маслий 2012]. Добавим результаты своих наблюдений за «съедобной» деталью, полученные при сравнении разных переводов рассказа (повести²) Г. Ф. Квитки-Основьяненко «Солдатский портрет». 2. Жанр этого произведения указывается по-разному. По формальным признакам – это рассказ, но по традиции ХIХ в. его называют повестью, так как на украинском языке он опубликован был в книге «Малороссийские повести, рассказываемые Грыцьком Основьяненком. Книжка первая» (1834) и в первой трети ХIХ в. понятия рассказ и повесть еще не устоялись.	Исследования первых двух десятилетий XXI в. тоже уделяют внимание функциональности «съедобной» детали в художественном произведении, однако надо отметить, что современные литературоведы не всегда посвящают этому вопросу отдельный труд, чаще он является составной частью более общей проблемы, например поэтики того или иного автора. К. О. Бологова рассматривает еду и сцены, ее описывающие, как один из комических приемов [Бологова 2014]. И. А. Маслий анализирует изображение быта у Г. Ф. Квитки и Н. В. Гоголя и приходит к выводу о типологической связи в описании еды и напитков у этих авторов [Маслий 2012]. Добавим результаты своих наблюдений за «съедобной» деталью, полученные при сравнении разных переводов рассказа (повести<sup>2</sup>) Г. Ф. Квитки-Основьяненко «Солдатский портрет». Исследования первых двух десятилетий XXI в. тоже уделяют внимание функциональности «съедобной» детали в художественном произведении, однако надо отметить, что современные литературоведы не всегда посвящают этому вопросу отдельный труд, чаще он является составной частью более общей проблемы, например поэтики того или иного автора. К. О. Бологова рассматривает еду и сцены, ее описывающие, как один из комических приемов [Бологова 2014]. И. А. Маслий анализирует изображение быта у Г. Ф. Квитки и Н. В. Гоголя и приходит к выводу о типологической связи в описании еды и напитков у этих авторов [Маслий 2012]. Добавим результаты своих наблюдений за «съедобной» деталью, полученные при сравнении разных переводов рассказа (повести<sup>2</sup>) Г. Ф. Квитки-Основьяненко «Солдатский портрет».
	2. Жанр этого произведения указывается по-разному. По формальным признакам – это рассказ, но по традиции ХIХ в. его называют повестью, так как на украинском языке он опубликован был в книге «Малороссийские повести, рассказываемые Грыцьком Основьяненком. Книжка первая» (1834) и в первой трети ХIХ в. понятия рассказ и повесть еще не устоялись.
5	«Солдатский портрет», как и большинство повестей Квитки, была написана первоначально на украинском языке [Русский биографический словарь, т. 8: 594] и издана в Харькове в альманахе «Утренняя звезда» в 1833 году [Основьяненко 1833]. Основу сюжета составляет анекдот, курьезный случай. Впрочем, автор и не претендует на правдоподобие, вынося в подзаголовок произведения «Побрехенька»³. Автор-рассказчик сообщает о некоем художнике Кузьме Трофимовиче («маляр»), с которым он был знаком. По заказу одного пана в качестве огородного пугала маляр рисует солдата в натуральную величину и при полной амуниции. Чтобы убедиться в достоверности изображения, Кузьма Трофимович везет его на ярмарку. Весь рассказ состоит из комических сцен происшествий, в которые попадают ярмарочные посетители и торговцы, не сразу отличившие пугало от живого человека. 3. Укр. Побасенка – короткий анекдотичный рассказ поучительного содержания (Викисловарь [Электронный ресурс]. URL: >>>> , дата обращения: 01.04.2021).	«Солдатский портрет», как и большинство повестей Квитки, была написана первоначально на украинском языке [Русский биографический словарь, т. 8: 594] и издана в Харькове в альманахе «Утренняя звезда» в 1833 году [Основьяненко 1833]. Основу сюжета составляет анекдот, курьезный случай. Впрочем, автор и не претендует на правдоподобие, вынося в подзаголовок произведения «Побрехенька»<sup>3</sup>. Автор-рассказчик сообщает о некоем художнике Кузьме Трофимовиче («маляр»), с которым он был знаком. По заказу одного пана в качестве огородного пугала маляр рисует солдата в натуральную величину и при полной амуниции. Чтобы убедиться в достоверности изображения, Кузьма Трофимович везет его на ярмарку. Весь рассказ состоит из комических сцен происшествий, в которые попадают ярмарочные посетители и торговцы, не сразу отличившие пугало от живого человека. «Солдатский портрет», как и большинство повестей Квитки, была написана первоначально на украинском языке [Русский биографический словарь, т. 8: 594] и издана в Харькове в альманахе «Утренняя звезда» в 1833 году [Основьяненко 1833]. Основу сюжета составляет анекдот, курьезный случай. Впрочем, автор и не претендует на правдоподобие, вынося в подзаголовок произведения «Побрехенька»<sup>3</sup>. Автор-рассказчик сообщает о некоем художнике Кузьме Трофимовиче («маляр»), с которым он был знаком. По заказу одного пана в качестве огородного пугала маляр рисует солдата в натуральную величину и при полной амуниции. Чтобы убедиться в достоверности изображения, Кузьма Трофимович везет его на ярмарку. Весь рассказ состоит из комических сцен происшествий, в которые попадают ярмарочные посетители и торговцы, не сразу отличившие пугало от живого человека.
	3. <em>У</em><em>кр.</em> Побасенка – короткий анекдотичный рассказ поучительного содержания (Викисловарь [Электронный ресурс]. URL: <a target=_blank href="https://ru.wiktionary.org/wiki/побрехенька">>>>></a> , дата обращения: 01.04.2021).
6	После первого издания повесть автором редактируется и публикуется вновь на украинском языке в 1834 г. в книге «Малороссийские повести, рассказываемые Грыцьком Основьяненком», а затем произведение появляется в 1837 г. в журнале «Современник» в переводе на русский язык В. И. Даля (под псевдонимом В. Луганский) [Основьяненко 1837]. Этот факт первого перевода представляется довольно важным моментом в творчестве Г. Ф. Квитки-Основьяненко, а именно истинным входом писателя в русскоязычный литературный мир. Позже Г. Ф. Квитка-Основьяненко переводит свое произведение самостоятельно. В 1842 г. оно будет опубликовано в третьем томе альманаха «Сказка за сказкой» (СПб., 1842, с. 5–32).	После первого издания повесть автором редактируется и публикуется вновь на украинском языке в 1834 г. в книге «Малороссийские повести, рассказываемые Грыцьком Основьяненком», а затем произведение появляется в 1837 г. в журнале «Современник» в переводе на русский язык В. И. Даля (под псевдонимом В. Луганский) [Основьяненко 1837]. Этот факт первого перевода представляется довольно важным моментом в творчестве Г. Ф. Квитки-Основьяненко, а именно истинным входом писателя в русскоязычный литературный мир. Позже Г. Ф. Квитка-Основьяненко переводит свое произведение самостоятельно. В 1842 г. оно будет опубликовано в третьем томе альманаха «Сказка за сказкой» (СПб., 1842, с. 5–32). После первого издания повесть автором редактируется и публикуется вновь на украинском языке в 1834 г. в книге «Малороссийские повести, рассказываемые Грыцьком Основьяненком», а затем произведение появляется в 1837 г. в журнале «Современник» в переводе на русский язык В. И. Даля (под псевдонимом В. Луганский) [Основьяненко 1837]. Этот факт первого перевода представляется довольно важным моментом в творчестве Г. Ф. Квитки-Основьяненко, а именно истинным входом писателя в русскоязычный литературный мир. Позже Г. Ф. Квитка-Основьяненко переводит свое произведение самостоятельно. В 1842 г. оно будет опубликовано в третьем томе альманаха «Сказка за сказкой» (СПб., 1842, с. 5–32).

7	Данные варианты текста представляют интерес для исследования, так как позволяют проследить определенные изменения, происходившие со «съедобной» детализацией. Сопоставление вариантов текста произведения на украинском языке с последующим русскоязычным переводом В. И. Даля и автопереводом Г. Ф. Квитки-Основьяненко, особенно в абзацах, где задействована искомая деталь, дает основания для некоторых рассуждений о том, что могло представляться автору значимым, что могло не удовлетворять в чужом переводе и, наконец, какая стратегия в отношении «съедобной» детали заключена в автопереводе.	Данные варианты текста представляют интерес для исследования, так как позволяют проследить определенные изменения, происходившие со «съедобной» детализацией. Сопоставление вариантов текста произведения на украинском языке с последующим русскоязычным переводом В. И. Даля и автопереводом Г. Ф. Квитки-Основьяненко, особенно в абзацах, где задействована искомая деталь, дает основания для некоторых рассуждений о том, что могло представляться автору значимым, что могло не удовлетворять в чужом переводе и, наконец, какая стратегия в отношении «съедобной» детали заключена в автопереводе. Данные варианты текста представляют интерес для исследования, так как позволяют проследить определенные изменения, происходившие со «съедобной» детализацией. Сопоставление вариантов текста произведения на украинском языке с последующим русскоязычным переводом В. И. Даля и автопереводом Г. Ф. Квитки-Основьяненко, особенно в абзацах, где задействована искомая деталь, дает основания для некоторых рассуждений о том, что могло представляться автору значимым, что могло не удовлетворять в чужом переводе и, наконец, какая стратегия в отношении «съедобной» детали заключена в автопереводе.

8	Следует обратить внимание, что сравнительный анализ этого уровня детализации текстов на украинском и русском языках повести «Солдатский портрет» проводится впервые. Ранее исследователи обращались к общему анализу русскоязычных вариантов (автоперевод Г. Ф. Квитки-Основьяненко и перевод В. И. Даля), подвергали лингвистическому сопоставлению украинский текст и автоперевод. Исходя из таких сопоставлений, Л. Г. Фризман считал, что В. И. Даль стремился сохранить украинский колорит повести и оставляет большое число украинизмов [Фризман 2019: 43], Н. Л. Юган указывала, что В. И. Даль переводит близко к первоисточнику, но старательно подыскивает эквиваленты украинских слов и словосочетаний, стараясь сохранить оригинальность стиля малороссийского рассказчика. В автопереводе эмоционально окрашенные слова, разговорность интонации заменяются стилистически нейтральными единицами [Юган 2013б: 51]. Далее на основании наблюдений за более ограниченным материалом «съедобной» детали позволим себе высказать иные суждения.	Следует обратить внимание, что сравнительный анализ этого уровня детализации текстов на украинском и русском языках повести «Солдатский портрет» проводится впервые. Ранее исследователи обращались к общему анализу русскоязычных вариантов (автоперевод Г. Ф. Квитки-Основьяненко и перевод В. И. Даля), подвергали лингвистическому сопоставлению украинский текст и автоперевод. Исходя из таких сопоставлений, Л. Г. Фризман считал, что В. И. Даль стремился сохранить украинский колорит повести и оставляет большое число украинизмов [Фризман 2019: 43], Н. Л. Юган указывала, что В. И. Даль переводит близко к первоисточнику, но старательно подыскивает эквиваленты украинских слов и словосочетаний, стараясь сохранить оригинальность стиля малороссийского рассказчика. В автопереводе эмоционально окрашенные слова, разговорность интонации заменяются стилистически нейтральными единицами [Юган 2013б: 51]. Далее на основании наблюдений за более ограниченным материалом «съедобной» детали позволим себе высказать иные суждения. Следует обратить внимание, что сравнительный анализ этого уровня детализации текстов на украинском и русском языках повести «Солдатский портрет» проводится впервые. Ранее исследователи обращались к общему анализу русскоязычных вариантов (автоперевод Г. Ф. Квитки-Основьяненко и перевод В. И. Даля), подвергали лингвистическому сопоставлению украинский текст и автоперевод. Исходя из таких сопоставлений, Л. Г. Фризман считал, что В. И. Даль стремился сохранить украинский колорит повести и оставляет большое число украинизмов [Фризман 2019: 43], Н. Л. Юган указывала, что В. И. Даль переводит близко к первоисточнику, но старательно подыскивает эквиваленты украинских слов и словосочетаний, стараясь сохранить оригинальность стиля малороссийского рассказчика. В автопереводе эмоционально окрашенные слова, разговорность интонации заменяются стилистически нейтральными единицами [Юган 2013б: 51]. Далее на основании наблюдений за более ограниченным материалом «съедобной» детали позволим себе высказать иные суждения.

9	Несомненно, что В. И. Даль в своей работе стремится сохранить целостность и колорит произведения, интонацию рассказчика. Известно, что В. И. Даль очень сочувственно и с большим интересом относился к украинской литературе и фольклору [Юган 2013а]. Г. Ф. Квитка-Основьяненко остался доволен переводом, называя его в письме к П. А. Плетневу «прекрасно переданным», но вместе с тем он указывает на некоторые «выражения», изъясняющие по-другому мысль и даже изменяющие понятия о действии. Впрочем, автор оговаривается, что это все следствие незнания местности и обычаев [Данилевский 1866: 251].	Несомненно, что В. И. Даль в своей работе стремится сохранить целостность и колорит произведения, интонацию рассказчика. Известно, что В. И. Даль очень сочувственно и с большим интересом относился к украинской литературе и фольклору [Юган 2013а]. Г. Ф. Квитка-Основьяненко остался доволен переводом, называя его в письме к П. А. Плетневу «прекрасно переданным», но вместе с тем он указывает на некоторые «выражения», изъясняющие по-другому мысль и даже изменяющие понятия о действии. Впрочем, автор оговаривается, что это все следствие незнания местности и обычаев [Данилевский 1866: 251]. Несомненно, что В. И. Даль в своей работе стремится сохранить целостность и колорит произведения, интонацию рассказчика. Известно, что В. И. Даль очень сочувственно и с большим интересом относился к украинской литературе и фольклору [Юган 2013а]. Г. Ф. Квитка-Основьяненко остался доволен переводом, называя его в письме к П. А. Плетневу «прекрасно переданным», но вместе с тем он указывает на некоторые «выражения», изъясняющие по-другому мысль и даже изменяющие понятия о действии. Впрочем, автор оговаривается, что это все следствие незнания местности и обычаев [Данилевский 1866: 251].

10	Кажется, что это недовольство имеет прямое отношение к интересующему нас гастрономическому материалу, который, несомненно, составляет важную часть тех самых малороссийских нравов и обычаев.	Кажется, что это недовольство имеет прямое отношение к интересующему нас гастрономическому материалу, который, несомненно, составляет важную часть тех самых малороссийских нравов и обычаев. Кажется, что это недовольство имеет прямое отношение к интересующему нас гастрономическому материалу, который, несомненно, составляет важную часть тех самых малороссийских нравов и обычаев.

11	При сопоставлении текстов видно, что В. И. Даль стремился максимально сохранить «съдобные» детали, не пытался сократить их объем, упразднить ряды соответствующих перечислений. Вероятно, он справедливо полагал данный материал ценной частью произведения, необходимой для создания художественного образа Малороссии, автономности ярких народных типов, ярмарок и обычаев.	При сопоставлении текстов видно, что В. И. Даль стремился максимально сохранить «съдобные» детали, не пытался сократить их объем, упразднить ряды соответствующих перечислений. Вероятно, он справедливо полагал данный материал ценной частью произведения, необходимой для создания художественного образа Малороссии, автономности ярких народных типов, ярмарок и обычаев. При сопоставлении текстов видно, что В. И. Даль стремился максимально сохранить «съдобные» детали, не пытался сократить их объем, упразднить ряды соответствующих перечислений. Вероятно, он справедливо полагал данный материал ценной частью произведения, необходимой для создания художественного образа Малороссии, автономности ярких народных типов, ярмарок и обычаев.

12	Но вместе с тем В. И. Даль был убежден, что читателю необходима некоторая адаптация малороссийских гастрономических подробностей. Переводчик с присущей ему скрупулезностью составителя словаря подбирает соответствующие русскому языку эквиваленты: украинская «горилка» становится «вином», «олея» – «маслом»⁴. И если последняя пара справедлива и с точки зрения даже современного положения языка, то замена регионального напитка вином кажется переводческой оплошностью. И хотя предложенная замена справедлива с точки зрения языка и его употребления в то время (под словом «вино» подразумевался именно крепкий алкоголь – водка), но она совершенно разрушает в тексте тот самый малороссийский колорит. 4. Здесь и далее в статье написание «съедобных» деталей на украинском языке приводится согласно первоисточнику [Основьяненко 1833]. И может не совпадать с современной формой правописания: горилка – горiлка; олея – олiя.	Но вместе с тем В. И. Даль был убежден, что читателю необходима некоторая адаптация малороссийских гастрономических подробностей. Переводчик с присущей ему скрупулезностью составителя словаря подбирает соответствующие русскому языку эквиваленты: украинская «горилка» становится «вином», «олея» – «маслом»<sup>4</sup>. И если последняя пара справедлива и с точки зрения даже современного положения языка, то замена регионального напитка вином кажется переводческой оплошностью. И хотя предложенная замена справедлива с точки зрения языка и его употребления в то время (под словом «вино» подразумевался именно крепкий алкоголь – водка), но она совершенно разрушает в тексте тот самый малороссийский колорит. Но вместе с тем В. И. Даль был убежден, что читателю необходима некоторая адаптация малороссийских гастрономических подробностей. Переводчик с присущей ему скрупулезностью составителя словаря подбирает соответствующие русскому языку эквиваленты: украинская «горилка» становится «вином», «олея» – «маслом»<sup>4</sup>. И если последняя пара справедлива и с точки зрения даже современного положения языка, то замена регионального напитка вином кажется переводческой оплошностью. И хотя предложенная замена справедлива с точки зрения языка и его употребления в то время (под словом «вино» подразумевался именно крепкий алкоголь – водка), но она совершенно разрушает в тексте тот самый малороссийский колорит.
	4. Здесь и далее в статье написание «съедобных» деталей на украинском языке приводится согласно первоисточнику [Основьяненко 1833]. И может не совпадать с современной формой правописания: горилка – горiлка; олея – олiя.
13	В итоге обрусения «съедобных» деталей получаются и довольно курьезные места: например, замена в одном из эпизодов «паляницы» (булка, хлеб, округлый и приплюснутый, с характерным надрезом – «козырьком») на сайку [Основьяненко 1837: 119]. Дело в том, что традиционная овальная форма сайки не могла позволить ей покатиться в ходе ритуала ворожбы торговкой Явдохой.	В итоге обрусения «съедобных» деталей получаются и довольно курьезные места: например, замена в одном из эпизодов «паляницы» (булка, хлеб, округлый и приплюснутый, с характерным надрезом – «козырьком») на сайку [Основьяненко 1837: 119]. Дело в том, что традиционная овальная форма сайки не могла позволить ей покатиться в ходе ритуала ворожбы торговкой Явдохой. В итоге обрусения «съедобных» деталей получаются и довольно курьезные места: например, замена в одном из эпизодов «паляницы» (булка, хлеб, округлый и приплюснутый, с характерным надрезом – «козырьком») на сайку [Основьяненко 1837: 119]. Дело в том, что традиционная овальная форма сайки не могла позволить ей покатиться в ходе ритуала ворожбы торговкой Явдохой.

14	Из переводческих неудач можно привести еще пример с торговкой, которая продает гуляющим на ярмарке для перекуса кусочками нарезанную (по версии В. И. Даля) «печенку» [Основьяненко 1837, 123]. Сличая варианты украинского текста и последующий автоперевод Г. Ф. Квитки-Основьяненко, выясняется, что речь идет о жареном мясе (укр. «печеня»).	Из переводческих неудач можно привести еще пример с торговкой, которая продает гуляющим на ярмарке для перекуса кусочками нарезанную (по версии В. И. Даля) «печенку» [Основьяненко 1837, 123]. Сличая варианты украинского текста и последующий автоперевод Г. Ф. Квитки-Основьяненко, выясняется, что речь идет о жареном мясе (<em>укр</em><em>.</em><em> </em>«печеня»). Из переводческих неудач можно привести еще пример с торговкой, которая продает гуляющим на ярмарке для перекуса кусочками нарезанную (по версии В. И. Даля) «печенку» [Основьяненко 1837, 123]. Сличая варианты украинского текста и последующий автоперевод Г. Ф. Квитки-Основьяненко, выясняется, что речь идет о жареном мясе (<em>укр</em><em>.</em><em> </em>«печеня»).

15	И вместе с тем В. И. Даль не уделяет внимание переводу занятного случая из малороссийской гастрономической лексики. Без изменения в тексте, например, он оставляет региональное название торговки жареными лакомствами — «сластеница» (укр. «сластённыця») [Основьяненко 1837, 119]. Вероятно, полагая, что внутренняя форма слова предоставляет русскоязычному читателю довольно информации для понимания. В автопереводе Г. Ф. Квитка-Основьяненко также использует именно это слово.	И вместе с тем В. И. Даль не уделяет внимание переводу занятного случая из малороссийской гастрономической лексики. Без изменения в тексте, например, он оставляет региональное название торговки жареными лакомствами — «сластеница» (<em>укр.</em> «сластённыця») [Основьяненко 1837, 119]. Вероятно, полагая, что внутренняя форма слова предоставляет русскоязычному читателю довольно информации для понимания. В автопереводе Г. Ф. Квитка-Основьяненко также использует именно это слово. И вместе с тем В. И. Даль не уделяет внимание переводу занятного случая из малороссийской гастрономической лексики. Без изменения в тексте, например, он оставляет региональное название торговки жареными лакомствами — «сластеница» (<em>укр.</em> «сластённыця») [Основьяненко 1837, 119]. Вероятно, полагая, что внутренняя форма слова предоставляет русскоязычному читателю довольно информации для понимания. В автопереводе Г. Ф. Квитка-Основьяненко также использует именно это слово.

16	А вот переводчики автора в XX в. будут стремиться явно к конкретизации. В. Скоморовский вникает в суть процесса приготовления кушанья, описанного автором. Таким образом, в своем варианте текста переводчик проясняет, что именно продает «сластённыця». И последняя становится торговкой сладкими оладьями [НКРЯ]. Пример этой истории обращает внимание на желание уточнить художественный образ, что как тенденция прослеживается и в настоящее время. Исследователи отмечают, что для современной русской прозы характерно стремление к конкретизации гастрономических образов в художественном языке [Николина, Петрова 2021: 82].	А вот переводчики автора в XX в. будут стремиться явно к конкретизации. В. Скоморовский вникает в суть процесса приготовления кушанья, описанного автором. Таким образом, в своем варианте текста переводчик проясняет, что именно продает «сластённыця». И последняя становится торговкой сладкими оладьями [НКРЯ]. Пример этой истории обращает внимание на желание уточнить художественный образ, что как тенденция прослеживается и в настоящее время. Исследователи отмечают, что для современной русской прозы характерно стремление к конкретизации гастрономических образов в художественном языке [Николина, Петрова 2021: 82]. А вот переводчики автора в XX в. будут стремиться явно к конкретизации. В. Скоморовский вникает в суть процесса приготовления кушанья, описанного автором. Таким образом, в своем варианте текста переводчик проясняет, что именно продает «сластённыця». И последняя становится торговкой сладкими оладьями [НКРЯ]. Пример этой истории обращает внимание на желание уточнить художественный образ, что как тенденция прослеживается и в настоящее время. Исследователи отмечают, что для современной русской прозы характерно стремление к конкретизации гастрономических образов в художественном языке [Николина, Петрова 2021: 82].

17	Итак, в автопереводе повести 1842 г. Г. Ф. Квитка-Основьяненко кропотливо возвращает переведенные В. И. Далем «съедобные» детали, использует украинизмы, обнаруживаемые в вариантах текста на украинском языке: «олея», «ласощи», «паляница», «горелка»⁵. И вместе с тем происходят и некоторые изменения: писатель вводит уточнения, добавляет «съедобные» детали, ранее не встречавшиеся в тексте первой редакции на украинском языке, а что-то и вовсе убирает. 5. Здесь и далее в статье написание «съедобных» деталей на русском языке приводится согласно источнику [Квитка-Основьяненко 2019]. Последний представляет собой текст автоперевода с учетом модернизации устаревшей орфографии и пунктуации: к примеру, горѣлка – горелка.	Итак, в автопереводе повести 1842 г. Г. Ф. Квитка-Основьяненко кропотливо возвращает переведенные В. И. Далем «съедобные» детали, использует украинизмы, обнаруживаемые в вариантах текста на украинском языке: «олея», «ласощи», «паляница», «горелка»<sup>5</sup>. И вместе с тем происходят и некоторые изменения: писатель вводит уточнения, добавляет «съедобные» детали, ранее не встречавшиеся в тексте первой редакции на украинском языке, а что-то и вовсе убирает. Итак, в автопереводе повести 1842 г. Г. Ф. Квитка-Основьяненко кропотливо возвращает переведенные В. И. Далем «съедобные» детали, использует украинизмы, обнаруживаемые в вариантах текста на украинском языке: «олея», «ласощи», «паляница», «горелка»<sup>5</sup>. И вместе с тем происходят и некоторые изменения: писатель вводит уточнения, добавляет «съедобные» детали, ранее не встречавшиеся в тексте первой редакции на украинском языке, а что-то и вовсе убирает.
	5. Здесь и далее в статье написание «съедобных» деталей на русском языке приводится согласно источнику [Квитка-Основьяненко 2019]. Последний представляет собой текст автоперевода с учетом модернизации устаревшей орфографии и пунктуации: к примеру, горѣлка – горелка.
18	Прежде всего автор наводит порядок в алкогольных напитках, художественно точно расставляя акценты. «Горелка» занимает свое ранее утраченное в тексте место. А «водка» упоминается только в эпизоде с русским солдатом, который, украв мешок груш и будучи пойманным, не теряется и требует с незадачливых малороссийских торговцев платы за свой «труд»: «Наши видят, что дело не шуточное, страшно; солдат солдата защитит; подумали-подумали, почесали затылки, предложили двугривенный... Москаль умилосердился, взял да потребовал за хлопоты кварту водки. Нечего было делать; посмотрели издали на портрет... Беда! От одного ружья забежал бы далеко; купили ему водки и в силу успокоили. Как же после, подойдя ближе, разглядели, да между народом расслушали и отгадали, что это солдат малеванный, так даже ударили себя руками об полы, да – фить, фить! – посвистали и, пришедши к возам, стали толковать и тут догадались, что живой москаль одурил их» [Квитка-Основьяненко 2019: 28].	Прежде всего автор наводит порядок в алкогольных напитках, художественно точно расставляя акценты. «Горелка» занимает свое ранее утраченное в тексте место. А «водка» упоминается только в эпизоде с русским солдатом, который, украв мешок груш и будучи пойманным, не теряется и требует с незадачливых малороссийских торговцев платы за свой «труд»: <em>«</em><em>Наши видят, что дело не шуточное, страшно; солдат солдата защитит; подумали-подумали, почесали затылки, предложили двугривенный... Москаль умилосердился, взял да потребовал за хлопоты кварту водки. Нечего было делать; посмотрели издали на портрет... Беда! От одного ружья забежал бы далеко; купили ему </em><em><strong>водки</strong></em><em> и в силу успокоили. Как же после, подойдя ближе, разглядели, да между народом расслушали и отгадали, что это солдат малеванный, так даже ударили себя руками об полы, да </em><em>–</em><em> </em><em>фить, фить! </em><em>–</em><em> </em><em>посвистали и, пришедши к возам, стали толковать и тут догадали</em><em>сь, что живой москаль одурил их</em><em>»</em> [Квитка-Основьяненко 2019: 28]. Прежде всего автор наводит порядок в алкогольных напитках, художественно точно расставляя акценты. «Горелка» занимает свое ранее утраченное в тексте место. А «водка» упоминается только в эпизоде с русским солдатом, который, украв мешок груш и будучи пойманным, не теряется и требует с незадачливых малороссийских торговцев платы за свой «труд»: <em>«</em><em>Наши видят, что дело не шуточное, страшно; солдат солдата защитит; подумали-подумали, почесали затылки, предложили двугривенный... Москаль умилосердился, взял да потребовал за хлопоты кварту водки. Нечего было делать; посмотрели издали на портрет... Беда! От одного ружья забежал бы далеко; купили ему </em><em><strong>водки</strong></em><em> и в силу успокоили. Как же после, подойдя ближе, разглядели, да между народом расслушали и отгадали, что это солдат малеванный, так даже ударили себя руками об полы, да </em><em>–</em><em> </em><em>фить, фить! </em><em>–</em><em> </em><em>посвистали и, пришедши к возам, стали толковать и тут догадали</em><em>сь, что живой москаль одурил их</em><em>»</em> [Квитка-Основьяненко 2019: 28].

19	В качестве примеров уточнений можно привести увеличение списка ярмарочных товаров для украинцев: вместо «свинины» [Основьяненко 1833: 26] – «свинина и колбасы с чесноком» [Квитка-Основьяненко 2019: 25]. Сластеница начинает жарить свои угощения не на масле, а на сале (первоначально «сало» отсутствует в украинских текстах 1833 г. и 1834 г.). Но вместе с тем в автопереводе исчезает отступление о том, что картофель (его распространение) скоро хлеб святой со света сгонит [Основьяненко 1833: 26].	В качестве примеров уточнений можно привести увеличение списка ярмарочных товаров для украинцев: вместо «свинины» [Основьяненко 1833: 26] – «свинина и колбасы с чесноком» [Квитка-Основьяненко 2019: 25]. Сластеница начинает жарить свои угощения не на масле, а на сале (первоначально «сало» отсутствует в украинских текстах 1833 г. и 1834 г.). Но вместе с тем в автопереводе исчезает отступление о том, что картофель (его распространение) скоро хлеб святой со света сгонит [Основьяненко 1833: 26]. В качестве примеров уточнений можно привести увеличение списка ярмарочных товаров для украинцев: вместо «свинины» [Основьяненко 1833: 26] – «свинина и колбасы с чесноком» [Квитка-Основьяненко 2019: 25]. Сластеница начинает жарить свои угощения не на масле, а на сале (первоначально «сало» отсутствует в украинских текстах 1833 г. и 1834 г.). Но вместе с тем в автопереводе исчезает отступление о том, что картофель (его распространение) скоро хлеб святой со света сгонит [Основьяненко 1833: 26].

20	В целом стратегия скрупулезного и многообъектного описания автором сохраняется: «А тут уже пошли лавки с красным товаром для панов: стручковатый красный перец на нитках, клюква, изюм, фиги, лук, всякие сливы, орехи, мыло, пряники, свечи, тарань, еще весною из Дону привезенная, и сушеная была, и соленая, икра, сельди, говядина, рубцы, булавки, шпильки, иголки, крючки, запонки, а для наших была свинина и колбасы с чесноком. Деготь в кадках, мазницах; продавались и одни квачи; а подле них бублики, пышки, горохвяники; а особо носили на лотках жареное всякое мясо, кусками изрезанное, на сколько хочешь, готовое, бери и ешь. А там кучами капуста, бураки, морковь огородная, а хатней жены наши не продают, про нужды берегут ее для нас... цур ей! Тут же был хрен, репа, картофель» [Квитка-Основьяненко 2019: 25].	В целом стратегия скрупулезного и многообъектного описания автором сохраняется: <em>«А тут уже пошли лавки с красным товаром для панов: стручковатый красный перец на нитках, клюква, изюм, фиги, лук, всякие сливы, орехи, мыло, пряники, свечи, тарань, еще весною из Дону привезенная, и сушеная была, и сол</em><em>е</em><em>ная, икра, сельди, говядина, рубцы, булавки, шпильки, иголки, крючки, запонки, а для наших была свинина и колбасы с чесноком. Д</em><em>е</em><em>готь в кадках, мазницах; продавались и одни квачи; а подле них бублики, пышки, горохвяники; а особо носили на лотках жареное всякое мясо, кусками изрезанное, на сколько хочешь, готовое, бери и ешь. А там кучами капуста, бураки, морковь огородная, а хатней жены наши не продают, про нужды берегут ее для нас... цур ей! Тут же был хрен, репа, картофель»</em> [Квитка-Основьяненко 2019: 25]. В целом стратегия скрупулезного и многообъектного описания автором сохраняется: <em>«А тут уже пошли лавки с красным товаром для панов: стручковатый красный перец на нитках, клюква, изюм, фиги, лук, всякие сливы, орехи, мыло, пряники, свечи, тарань, еще весною из Дону привезенная, и сушеная была, и сол</em><em>е</em><em>ная, икра, сельди, говядина, рубцы, булавки, шпильки, иголки, крючки, запонки, а для наших была свинина и колбасы с чесноком. Д</em><em>е</em><em>готь в кадках, мазницах; продавались и одни квачи; а подле них бублики, пышки, горохвяники; а особо носили на лотках жареное всякое мясо, кусками изрезанное, на сколько хочешь, готовое, бери и ешь. А там кучами капуста, бураки, морковь огородная, а хатней жены наши не продают, про нужды берегут ее для нас... цур ей! Тут же был хрен, репа, картофель»</em> [Квитка-Основьяненко 2019: 25].

Библиография

Комментарии

Войти через