«Надо четко прислушиваться к образцовой устной

речи и почаще заглядывать в авторитетные словари

и справочные пособия» [Аванесов 1984: 221].

Фонетико-орфографический облик заимствований типа пресса, слеш/слэш, конгресс. В лекции «Еще раз о жизни слов», прочитанной 12 февраля 2016 г, академик А. А. Зализняк повторил мысль о том, что «мы находимся в фазе интенсивного заимствования. Таких фаз было несколько в истории русского языка: они были из голландского, потом из немецкого, потом из французского языка, сейчас наступила эпоха заимствований из английского языка» [Зализняк 2016]. И это обстоятельство не позволяет снять с повестки дня проблему «Фонетика слов иноязычного происхождения», в рамках которой по-прежнему центральным остается вопрос о произношении согласного перед гласным на месте буквы е.

Можно напомнить, что если «во всех исконно русских словах буква е указывает на мягкость предшествующего согласного, напр.: белый, ветер, словечко, ноге, дело, в воде, подземный, след, хвалебный, размен, стене, перепись, терпеть, резать, стареть, весенний, чтение, путей» [Правила русской орфографии и пунктуации 2009: 23], то заимствования в этом плане далеко не однородны: в одних словах нормой предусмотрен мягкий согласный (термин, пресса, шинель, музей, патент), в других – твердый (бутерброд, фейк, консенсус, компьютер, слеш/слэш), в третьих – возможны оба варианта (бассейн [сэ и се], дестабилизировать [дэ и де], одесский [дэ и де], конгресс [допуст. рэ], стратегия [допуст. тэ] – таковы предписания последнего издания академического орфоэпического словаря [ОС-2015]). Приведенные примеры не оставляют сомнения в том, что ответ на вопрос о произношении согласных перед е вовсе не простой и требует от носителей языка специальных знаний.

При обсуждении таких слов надо с самого начала держать в поле зрения несколько обстоятельств. П е р в о е связано с категорией языковой правильности, а именно с тем, что орфоэпия, будучи императивна, не исключает сосуществования вариантов, соотношение которых «отражено в структуре некоторых рекомендаций: они имеют не две части (рекомендуется – запрещено), а три: рекомендуется – допускается – запрещено. Эта средняя часть: допускается – предостерегает от слишком категоричных и крутых суждений. Она воплощает этическую сторону орфоэпии. Она – свидетельство языковой терпимости» [Панов 1979: 206]. В т о р о е относится к орфографическому облику слова. Как отмечают справочники по правописанию и пунктуации, в абсолютном большинстве иноязычных слов после твердых согласных пишется е и только в некоторых – э. Сначала такие случаи – нарицательные имена мэр, пэр, сэр и производные от них, а также имена собственные типа Бодуэн де Куртенэ, Бэла, Улан-Удэ и др. – были единичны, что позволяло их называть исключениями. Постепенно их круг стал расширяться и в академическом орфографическом словаре 2005 г. нарицательных имен подобного рода уже 104 [Нечаева 2011: 7273]. Похоже, что с течением времени количество слов с э после согласного постепенно увеличивается. Существенна и еще одна деталь: лексикографические источники, в частности, рфографический академический ресурс «А» и «Словарь новейших иностранных слов» [Шагалова 2017], отвечающие за формирование правильного облика слова, не всегда совпадают в своих решениях. Отсутствие единообразия в написании таких слов наблюдается и в СМИ, даже если речь идет об одном издании, среди которых мы выбрали газету «Коммерсантъ».

Табл 1

Т р е т ь е обстоятельство касается взаимосвязи орфографического и орфоэпического облика заимствований, что возвращает нас к статье академика Л. В. Щербы «Транскрипция иностранных слов и собственных имен», имеющей не только чисто историческое значение, но и актуальный интерес для настоящего. Во-первых, оценивая уже пройденный путь в этой области, ученый «констатирует отставание русской лингвистической мысли от практических задач» [Щерба 1931: 187]. Очевидно, что и сегодня есть вопросы, ответы на которые нельзя считать окончательными и безусловными. Во-вторых, Щерба полагает, что «самым естественным является здесь чисто фонетический принцип на основе живого русского литературного произношения»: «надо писать адэпт, адэкватный, тэрор и под., но тема, термометр, десант, потому что так говорят по-русски. Впрочем, по поводу предложенных написаний должно сказать, что может быть не все так произносят, как здесь указано. И действительно, чтобы решать в данном случае орфографический вопрос, надо сперва решить вопрос орфоэпический, к чему, насколько мне известно, до сих пор не было сделано почти что никаких попыток: русская орфоэпия почти что не имеет литературы» [Там же: 188189]. В-третьих, лишь частично принимаемые в расчет предложения Щербы ценны своей мотивированностью и объяснительной силой: «Относительно употребления е и э прежде всего надо рассеять легенду, будто русскому языку не свойственно сочетание твердого согласного с гласным е (э). Прежде всего слоги ше, же, це в словах шест, жест, цел и т. п. несомненно тверды и, в сущности, должны бы писаться шэ, жэ, цэ. Раз так и раз в русском язык существуют твердые т, д, с и т. д., то возможны и тэ, дэ, сэ и т. д. Но они не только возможны, но и существуют в литературном произношении: от этого, под этим, с этими т. д. Следовательно мы имеем все данные в русском языке, чтобы… говорить Додэ, Мюссэ. То обстоятельство, что до сих пор в таких случаях не писалось э, объясняется преимущественным бытованием подобных слов в языке образованной верхушки общества, которая, владея иностранными языками, выучивалась этим словам не из русской книги… Теперь, когда новый общественный слой в массе не обладает пока этими ресурсами, помоему, прямо преступно не пользоваться всеми возможными в русской графике средствами для указания правильного произношения. Поэтому, безусловно, необходимо писать в иностранных словах тэ, дэ, нэ, сэ, зэ, рэ» [Там же: 189, 192]. К слову, «А. Блок в своих записных книжках пишет купэ, кафэ, подчеркивая при помощи буквы э твердость [п] и [ф] (сейчас пишется купе, кафе, хотя твердость [п] и [ф] сохраняется)» [Аванесов 1984: 220].

Проблемные зоны. Опрос носителей языка младшего поколения в лице студентов факультета журналистики Московского университета убеждает в том, что в значительной части случаев говорящие не задумываясь выбирают правильный вариант: [ге]незис, [ге]ндер, но [гэ]ридж; [ке]йс-метод, но [кэ]б; ко[ле]га, то[ле]рантность, [ле]го, но [лэ]йбл, ф[лэ]шка, п[лэ]ер, п[лэ]й-офф, п[лэ]йбой; [ме]тр, но [мэ]тр; Аль[бе]рт, но Фло[бэ]р, ам[пе]р, но ку[пэ]; [ве]то, но кара[вэ]лла; [Фе]дра, но ка[фэ]; [те]ма, но ко[тэ]дж; [де]виз, но ше[дэ]вр; [не]гатив, но тур[нэ]; [се]кта, [селе]брити, но шо[сэ]; [зе]фир но ку[зэ]н; аква[ре]ль, но ф[рэ]ш, ба[рэ]ль. Почти никогда не возникает вопросов и при произнесении согласных в конце неизменяемых слов: на месте букв к, г, х, л и ф в слове кофе согласные мягкие (тенге, удэге, коммюнике, пике, чучхе, букле, дефиле, реле), остальные – твердые (варьете, карате, латте, декольте; кабаре, пюре, кюре, каре; кафе, галифе, аутодафе; турне, кашне, портмоне; реноме, аниме, консоме; шоссе, эссе; шимпанзе, (азбука) морзе; купе, канапе). Кажется, это единственная позиция, которая может быть описана с помощью правила [Еськова 1991: 6567].

Однако есть заимствования как новейшие, так и давно известные, попадающие в категорию реально или потенциально «трудных случаев». К ним можно отнести:

• слова (примеры во 2-м абзаце), в которых есть тенденция к отступлению от литературной нормы и вместо твердого согласного можно услышать мягкий согласный и наоборот;

• случаи, в отношении которых нет консенсуса о норме (дефолт – орфоэпические словари рекомендуют твердый [дэ], а БТС-2014 допускает варианты [де] и [дэ]; ленд-арт – БОС-2017 дает варианты [л’е] и [л’и^е], а «Словарь новейших иностранных слов» [Шагалова 2017] через выбор орфографического варианта лэнд-арт – твердый; неонацизм и под. – ОС-2015 устанавливает [нэ и допуст. нe], БОС-2017 – [нэ], а словари для работников СМИ – [не]);

• слова, где структура нормативных рекомендаций не покрывает варианты, наблюдаемые в речи лиц с высоким уровнем речевой культуры (ленд-лиз – отсутствие пометы (далее – б/п) в орфоэпических словарях означает произношение мягкого согласного, но, судя по многочисленным документальным фильмам, здесь конкурируют варианты [ле] (например, Ленд-лиз. Военная политэкономия. 2 серия. 2013) и [лэ] (например, Вторая мировая война. Ленд-лиз. 2019);

• инновации, которые довольно быстро фиксируются только аучно-информационным рфографическим академическим ресурсом А» ИРЯ В. В. Виноградова РАН, доступным через портал «Грамота.ру». К сожалению, академические орфоэпические издания [ОС-2015; БОС-2017] там не представлены, а электронные версии словарей для работников радио и телевидения [СА-2010 и СЗ-2001] не пополняются. Это предсказуемо порождает проблемные ситуации, которые носители языка пытаются решить, обращаясь в многочисленные справочные службы и к консультирующим на форумах «знатокам русского языка». Между тем еще Д. Н. Ушаков на заре становления орфоэпии как особой области знания говорил о том, что «нельзя на актера и чтеца возлагать обязанность научных изысканий и предоставлять их собственным силам решение спорных вопросов» [Ушаков 1928: 12]. Вот как обычно выглядят такие вопросы-ответы: «Как в современном русском правильно произносится (!) слово “квест” – [квЕст] или [квЭст]?» Ответ справочной службы русского языка: «Нормативных указаний нет. Возможно мягкое произношение: [в’е]» [Вопрос № 289781]. Можно ли его считать исчерпывающим и надежным? Рискнем сказать, что нет, поскольку за скобками остается оценка варианта к[вэ]ст, встречающегося в речи тех, кто, говоря словами Р. И. Аванесова, «делает погоду» [см., например, анонс российского сериала «Квест». 2015]. Практическая значимость оперативной информации о новейших заимствованиях очевидна, причем потребность в ней остро ощущают представители разных профессиональных и социокультурных групп, что подтверждают ремарки и/или комментарии автора «Нового словаря модных слов»: «“Фейк” – это сегодня слово не просто модное, а сверхмодное. Супермодное, мегамодное. Странно, что его нет в новейших словарях: ни в орфографическом, ни в орфоэпическом. Что ж, приходится нам взять на себя не очень радостную роль и констатировать, что в русский язык прорвался еще один англицизм. Пишется этот “фейк” через “е”, а произносится с твердым “ф” (“фэйк”)» [Новиков 2013]. Не исключено, что именно подобные лакуны имел в виду и Л. В. Щерба, когда отмечал, что, «как и в других областях, “самотек” ведет к анархии, а анархия нетерпима и в области транскрипции иностранных фамилий и названий, так как мешает языку правильно выполнять свою функцию, состоящую, как известно, во взаимопонимании» [Щерба 1931: 187188].

Причины обновления рекомендаций. Чтобы прояснить источники трудностей, с которыми время от времени сталкиваются говорящие, необходимо обратиться к работам, где были предприняты попытки систематизации обсуждаемого круга заимствований.

В середине прошлого века в знаменитом пособии «Русское литературное произношение» (1-е изд. – 1950, 6-е – 1984) Р. И. Аванесов акцентирует внимание на том, что «не все согласные в равной мере оказываются способными к твердому произношению перед е. Здесь выделяются прежде всего задненебные [к], [г], [х], которые в словах иноязычного происхождения, как и во всяких других словах, перед е смягчаются… Далее выделяется звук [л], который также... перед [е] обычно произносится мягко… Мало способны к твердому произношению перед [е] губные (п, б, в, ф, м – И.В.). Лишь в единичных случаях в книжном стиле могут произносится твердые губные перед е: лорд-мэр, мэрия, пэр… Случаи произношения твердых согласных перед [е] в словах иноязычного происхождения падают главным образом на зубные согласные (кроме л) и р, а именно на согласные т, д; с, з; н; р. Особенно много таких случаев для т и д» [Аванесов 1950: 119121]. Похоже, что в ту эпоху произношение твердого согласного перед е не имело широкого распространения и потому было заметным «опознавательным знаком», указывающим, что слово не «свое», не исконное, а «чужое», пришедшее из другого языка.

Через 30 лет, не отказываясь от утверждения, что в заимствованиях согласные могут быть ранжированы по степени склонности к мягкому/твердому произнесению, ученый дополнительно отмечает, что «общий процесс был противоречив», ибо: 1) «первоначально вновь усваиваемые слова иноязычного происхождения произносились с твердым согласным перед [е]»; 2) «по мере того как они осваивались русским языком и получали широкое употребление, согласный перед гласным на месте е начинал произноситься мягко, так сказать, русифицировался»; 3) «однако за последнее время произношение твердых согласных перед освоено широкими массами и уже едва ли является признаком иноязычности, элементом, чуждым родному языку»; 4) «в ряде случаев, где раньше считалось мягкое произношение согласной перед нормой, сейчас допускается, а порою становится преобладающим произношение твердое» [Аванесов 1984: 221, 212213]. Таким образом, получается, что едва ли не главным отличием очередного этапа от предшествующего становится то, что «произношение твердых парных согласных перед [е] расширяется» и что «для ряда слов передвигается граница между твердым и мягким произношением согласных в этом положении в пользу твердого, а также изменяется пограничная область, где допустимы оба варианта с предпочтительностью одного из них» [Там же: 213]. Проследим динамику предписаний, привлекая бесконечно часто обсуждаемые примеры.

Пример 1. В первых изданиях пособия Аванесова читаем: «Особенно следует предостеречь от произношения твердых согласных перед [е] в таких словах, как тема, техника, картотека, Одесса, демон… Произношение этих и подобных слов с твердым согласным перед [е]… не может быть рекомендовано как претенциозно-книжное, на нарочито иностранный лад» [Аванесов 1950: 122; 1968: 193]. Но в последнем издании «наставление» ученого меняется: «Название города Одесса в соответствии с литературной традицией произносится с мягким [д]: [а’десъ]; однако жители этого города, а также вообще на Украине произносят твердое [д]: [адэсъ]. Поэтому сейчас, видимо, следует считать допустимым оба варианта» [Аванесов 1984: 220]. Естественно, что четыре десятилетия спустя вновь возникает вопрос о месте каждого из вариантов на шкале нормативности. А ответ будет зависеть от типа орфоэпического источника. Академические словари, содержащие информацию о литературной норме, владение которой «демонстрирует приобщенность индивида не к тому или иному социуму – хотя бы и достаточно авторитетному, а к культуре» [Успенский 2002: 13], утверждают наличие вариантов, полагая их при этом равноправными: одесситы [дэ и де], одесский [дэ и де] – ОС-2015, одессит [д’и^е] и [ды^э], одесский [д’е] и [дэ] – БОС-2017. Профессионально ориентированные словари, декларирующие «нормы, предназначенные для “озвучивания” СМИ» [Еськова 2004: 276], один из вариантов сопровождают запретительной (предупредительной) пометой: Одесса [не дэ] [СА-2010, СШ-2016]. Имеющиеся разночтения влекут за собой сложности практического характера, но не могут оправдать безапелляционность адресованных массовой аудитории указаний: «Здравствуйте! Как правильно произносить [Одесса] или [Одэсса]?» Ответ справочной службы русского языка: «Согласный Д в названии города произносится мягко. Произношение О[дэ]сса неправильно» [Вопрос № 254321].

Пример 2. В подкасте «Чисто по-русски с Мариной Королевой» сказано: «И, кстати, еще одно замечание: не к[рэ]м, а к[ре]м. ‘Эр’ произносится мягко» [Королева 2021]. Понятно, что при несовпадении позиций лексикографов консультирующие в СМИ и через СМИ склонны обозначить свои предпочтения. В данном случае они оказались на стороне оценок словарей для работников радио и телевидения, БОС, а также Словаря-1955 под редакцией Р. И. Аванесова и С. И. Ожегова [Словарь-1955]. Однако сама миссия научно-популярных проектов – быть элементом системы просвещения – не допускает редуцирования научных данных и обязывает дополнительно сказать, что академический ОС, который с 1-го по 9-е издание выходил под ред. Р. И. Аванесова, а 10-е – под редакцией Н. А. Еськовой, правильным считает оба варианта – к[рэ]м и к[ре]м.

Осталось познакомиться с исследованиями, посвященными фонетике заимствований конца прошлого – начала текущего столетия. Результаты одного из них, проведенного Р. Ф. Касаткиной, были представлены в 2004 г. на международной фонетической конференции «Культура русской звучащей речи: традиции и современность». Основные выводы, касающиеся нашей темы, сводятся к следующим тезисам: 1) «возросло количество словоформ, в которых возможно произношение перед [е] твердых согласных: губных, переднеязычных, в том числе р и л»; 2) «поскольку в языке идет активный процесс освоения иноязычной лексики, появляется возможность варьирования согласных по твердости-мягкости»; 3) «усилилась позиция различения твердых/мягких заднеязычных за счет появления новых слов с твердыми к, г, х перед [е]» [Касаткина 2004: 67–68]. Как можно заметить, «новый» эмпирический материал подтверждает точку зрения М. В. Панова о том, что сейчас твердость согласного перед е как примета иноязычности «обессилена именно тем, что слов таких много и многие из них уже стали бытовыми; импортный характер объекта называния утрачен. И, кроме того, появились аббревиатуры, явно местные, с такой же фонетической приметой (ГЭС, нэп). Так что примета заимствования хотя и распространенная, но не яркая» [Панов 1990: 52].

Заимствования с сочетанием ‘согласный + е’ на шкале нормативности. Поскольку описать произношение согласных перед е в заимствованиях (кроме конечных согласных в неизменяемых словах типа купе, которые были приведены выше) с помощью правил чтения невозможно, без словарей, посвященных описанию фонетики слова, не обойтись. Напомним, что предписания-рекомендации академических словарей и словарей для работников СМИ могут не совпадать, поскольку предназначение академической лексикографии [ОС-2015; БОС-2017] – запечатлеть «синхронную динамику нормы» и не допустить, чтобы кодификация стала «тормозом естественного и общественно обусловленного развития литературной нормы» [Едличка 1988: 68], а установка нормативных описаний для работников эфира [СА-2010, СЗ-2001, СШ-2016] – выделить лишь один из сосуществующих вариантов, чтобы не было разнобоя в речи журналистов.

(1) Начнем с заимствований, где литературная норма предусматривает твердый согласный. Их можно разбить на три подгруппы в соответствии с их написанием. Приведем несколько примеров:

• ‘согласный + е’: бейдж [бэ], бизнес [нэ], фонетика [нэ], бутерброд ! не рек. [те] (учитывая распространенность варианта с [те], стоит вспомнить, что «С. И. Ожегов в своих устных советах отдавал предпочтение бу[т’э]рброду (“потому что это не термин”). Но в своем “Словаре” рекомендовал: против времени спорить бесполезно – все-таки – [тэ]» [Панов 1990: 149]), интернет [тэ; нэ], кластер [тэ], компьютер ! не рек.[те], контент [тэ], темп [тэ], тенденция [тэ; дэ], тендер [тэ; дэ], дедлайн [дэ], деквалификация [дэ], дефолт (ср.: БТС-2014), дешифровка [дэ], дeнационализация [дэ], дeцентрализация [дэ], имейл [мэ], омбудсмен [мэ], консенсус [сэ], продюсер [сэ], секс [сэ], лейбл [лэ], реквием [рэ], тренд [рэ], фейк [фэ], хедлайн, хелп;

• ‘согласный + е /э’: кетчер и кэтчер, кешбэк и кэшбэк, сендборд и сэндборд, слеш и слэш, снеки и снэки [сухие закуски], треш и трэш, флеш-карта и флэш-карта, хештег и хэштег, флешмоб и флэшмоб, фреш и фрэш, Хеллоуин и Хэллоуин, хендлер и хэндлер;

• ‘согласный + э’: мэр, пэр, сэр, мэтр (вытеснило метр в знач. ‘учитель, наставник’), пленэр, рэкет, рэп, бэк-вокал, бэкграунд, тхэквондо, трэвел-журналистика, фэнтези, фэншуй, фэшн-шоу.

(2) При рассмотрении слов, где обязателен мягкий согласный перед е, стоит обратить внимание на два момента. Во-первых, некоторые употребительные и при этом давние заимствования, среди которых термин, консистенция, пресса, шинель и др., систематически звучат в неправильной форме. Еще важнее то, что орфоэпические погрешности встречаются у лиц, в частности, известных телеперсон, влияние которых на аудиторию трудно переоценить. Не исключено, что это обстоятельство побуждает кодификаторов до сих пор использовать предупредительные пометы: брюнет ! не рек. [нэ], компетентный ! неправ. [тэ], компрессия ! неправ. [прэ], консервы ! неправ. [сэ], консистенция ! неправ. [стэ], музей ! неправ. [зэ], патент ! неправ. [тэ], паштет ! неправ. [тэ], пресса ! неправ. [рэ], пресс-атташе ! неправ. [рэ], тенор ! неправ. [тэ], термин ! неправ. [тэ], термометр ! не рек. [тэ], шинель ! грубо неправ. [нэ]. Во-вторых, если бы мы остановились только рекомендациях словарей для работников СМИ, то список употребительных слов с мягким согласным был бы шире (такие слова в аблице 2 выделены курсивом). Однако такой путь научно недостоверен, поэтому слова, для которых ОС-2015 и БОС-2017 не исключают вариантов, долж быть перенесен в следующий перечень.

(3) Третий список позволяет увидеть: 1) «даже образцовое произношение не может быть всегда абсолютно одинаковым» [Винокур 1997: 107] и потому «сколько-нибудь адекватное отражение реального положения вещей невозможно без введения некоторой шкалы нормативности» [ОС-2015: 9]; 2) эволюцию рекомендуемой нормы через сравнение с оценками Словаря-1955; 3) отличия двух величин – литературной нормы и нормы для работников радио и телевидения (в СШ-2016 вариант для СМИ выделен синим цветом, а в таблице подчеркиванием). Кроме того, сопоставляя данные словарей с практикой литературно говорящего социума, каждый способен проследить, рекомендации какого источника реже дают сбои.

Табл 2

Вместо заключения. Как видно, вопрос о звуковом облике заимствований с сочетанием ‘согласный + е’ требует к себе внимания по целому ряду причин, попытка рассмотреть которые была представлена выше. Отсутствие же взаимно однозначных отношений между буквенным и звуковым составом данной категории слов требует обращения к словарям – академическим и профессионально ориентированным, несовпадения рекомендаций которых в ряде случаев может объясняться тем, что они описывают разные типы норм – литературную произносительную норму, не исключающую варьирования, и «норму, предназначенную для “озвучивания” СМИ» [Еськова 2004: 27], представленную одним вариантом. Препятствием же на пути овладения правильным произношением нередко становятся разного рода конфликты между предписаниями и реальной практикой и сам факт того, что сведения о звуковом облике инноваций появляются с опозданием, заставляя носителей языка самостоятельно искать решения и выбирать, говоря словами Панова, «авторитетный пример» (вопрос о круге так называемых орфоэпически авторитетных лиц сегодня нуждается в специальном обсуждении).