Начавшиеся с 90-х гг. ХХ в. процессы демократизации социальной жизни России, освобождение от политической и культурной цензуры легли на общую цивилизационную направленность в мире по снятию ограничений с того, что не разрушает социальные институты и не нарушает права других людей. При всех положительных моментах, связанных с этими процессами, «свобода слова» привела к быстрому расширению открытого использования в современной речи сниженной, грубой и обсценной лексики, к возвращению архаичной эстетики низовой культуры.

В речи носителей современной субстандартной лексики встречается наряду с обсценной целое поле близкой ей лексики, связанной с грязью в широком понимании этого слова. В статье рассматривается история появления и становления устойчивого оборота «как грязи» на фоне беглого анализа лексического поля «грязь» в русском языке.

Раскрепощение речевой практики в России с 90х гг. привело не только к активному расширению использования «низкой» лексики в нейтральной и даже публичной речи, но и к постепенному выветриванию сопровождающих эту лексику коннотативных характеристик, сближение ее с более оценочно нейтральной экспрессивной лексикой. Будет ли это явление в языковой культуре продолжать расширяться или маятник, как это водится в России, пойдет вспять, сказать наверняка не может никто, можно лишь пытаться наблюдать за такого рода эволюционными процессами.

Исследователи отмечают, что семантика грязи является в русском повседневном общении одним из актуальных, частотных коммуникативных смыслов [Крысин 2012]. Русская культура неотделима от природы России со всеми ее характерными северными свойствами: распутицей, слякотью, бездорожьем. Она накрепко связана с известной русской «аккуратностью». Р. И. Розина исследовала глаголы, описывающие самые разнообразные способы загрязнения объекта – их в русском языке более сорока [Розина 2019]. Лексическое поле грязи находит развернутое описание в толковых и фразеологических словарях.

В толковом словаре под редакцией С. А. Кузнецова [Кузнецов (гл. ред.) 1998] слово «грязь» представлено в шести значениях, из которых только одно, pl. tantum («лечебные грязи»), нейтрально, остальные имеют ярко выраженные негативные коннотации.

В словарной статье ГРЯЗЬ «Активного словаря русского языка» [Апресян (отв. ред.) 2014] выделена специальная зона «коннотации», где «грязь» определяется как «что-то плохое, пачкающее».

Типовая сочетаемость слов «грязь» и «грязный» представлена в «Учебном словаре сочетаемости слов русского языка» и в «Активном словаре русского языка» (см. [Денисов, Морковкин (ред.) 1978; Апресян (отв. ред.) 2014]): «грязная работа, грязная борьба, ругательства, анекдоты»; чужеземцам регулярно приписывают эпитет «грязный».

Грязью закидывают или поливают недругов, ее разносят по квартире, заносят в рану, разводят в тетради, с нею сталкиваются в политике. Грязными называют неэтичные, нарушающие моральные нормы поступки, дела, истории; незаконно заработанные деньги. В языке сформировалось много устойчивых оборотов со словами «грязь», «грязный», которые нашли описание во фразеологических словарях: «обливать... грязью (кого-л./что-л.)»; «лить грязь (на кого-л./что-л.), втаптывать в грязь (кого-л.), вылить ушат грязи (на кого-л.), копаться/ковыряться... в грязи, грязное бельё»; «копаться в грязном белье»¹ и т. д. Приведем несколько толкований таких оборотов из разных фразеологических словарей:

«Из грязи (да) в князи, разг. пренебр. О том, кто быстро и неожиданно для других разбогател, продвинулся по службе, сделал карьеру и т. п.» [Федоров (ред.) 1991, т. 1: 130].

«Поливать/обливать грязью (кого-л./что-л.); лить грязь (на кого-л./что-л.). В неоправданно грубой, оскорбительной форме неоднократно необоснованно (с точки зрения говорящего) осуждать действия и личные качества кого-л., что описывается как обильное загрязнение кого-л./чего-л. ❖ поносить кого-л., оскорблять кого-л., ругать кого» [Баранов, Добровольский (ред.) 2009: 128‒129].

«Копаться в грязном белье. Заниматься распространением сплетен, обсуждать подробности чужой интимной жизни» [Крысин (отв. ред.) 2014: 399].

На этом фоне любое сравнение с грязью по логике или на основании влияния внутренней формы [Баранов, Добровольский 2009] должно бы быть использовано для исключительно негативных объектов. Однако развитие использования оборота как грязи в языке пошло по своей особой траектории.

Сравнительный оборот «как грязи» входит в обширный синонимический ряд образных средств, выражающий большое количество чего-л. Множество объектов может быть передано как куча, уйма, завались, полно, полным-полно, тьма, тьма тьмущая, видимо-невидимо, куры не клюют, сколько угодно, выше крыши, хоть отбавляй, хоть пруд пруди, как собак нерезаных, вагон, вагон с прицепом, вагон и маленькая тележка. И это не закрытый список. Единицы синонимического данного ряда отчасти различаются широтой и доминантами в лексической сочетаемости с классами объектов.

Материалы Национального корпуса русского языка (далее НКРЯ) демонстрируют, что давно устоявшийся в языке оборот видимо-невидимо (560 употреблений) в большей степени «специализируется» на природных богатствах: грибов, зверья, рыбы, хотя, конечно, и не только на этом, уйма чего-л. (722) активнее используется с абстрактными, нерасчлененными понятиями – времени, работы, проблем, детей, снега и т. д.; оборот куры не клюют (88 употреблений) сочетается в основном со словом «деньги»; оборот как собак нерезаных (37 употреблений) «предпочитает» престижную лексику – высокие должности, интересные профессии, дорогие предметы. На их фоне оборот как грязи, имеющий в основном корпусе НКРЯ 39 примеров употребления, большая часть из которых – относительно недавние, выглядит как слабо освоенный и «свежий» неологизм.

Однако возник этот оборот еще в XIX в., но использовался главным образом в диалектах. В НКРЯ из литературы конца XIX в. отмечен только один сибирский пример из охотничьего дискурса:

Чего и говорить – утки было, как грязи! (А. Черкасов. На Алтае. 1884).

Чуть больше примеров выпадает на период первой четверти ХХ в. В это время оборот как грязи тяготеет к передаче множественности людей:

Простоял давеча у конки до двух часов – не взяли: народу – как грязи (Ф. Д. Крюков. Человек // Русские Ведомости. 1910).

Купцов, купцов этих у нас показалось – как грязи! (Ф. Д. Крюков. Мельком // Русские Записки. 1917).

Народищу у него, как грязи. Вон, поспрошайте-ка в лесу, при дороге, его бекетчики стоят (В. Я. Шишков. Ватага. 1923).

Затем частотность использования падает до нуля и немного возрастает уже в конце 60х гг. ХХ в. в произведениях крестьянской и военной тематики:

Потруднее пришлось с Алешкой – он боялся бабушки. Но и Алешка, после того как я ему втолковал насчет острова, где налимов, что грязи, – тоже сдался (В. Астафьев. Последний поклон. 1968‒1991).

Поуродуемся, ребята, до чаю. Рыбы на борту, что грязи (Г. Владимов. Три минуты молчания. 1969).

Утверждение об относительно активном использовании конструкции в диалектной речи (в двух вариантах: «как грязи» и «что грязи») мотивировано представленностью ее во фразеологическом словаре под редакцией Федорова [Федоров (ред.) 1991, см. словарную статью «Что грязи чего»]. Оборот в словаре помечен как областной и экспрессивный, иллюстрируется примером: «Был я как-то в районе. Уже уезжать – смотрю, вся машина арбузами забита. Спрашиваю: откуда – шофёр мнётся... – У нас этого добра, что грязи. Убирать не успеваем».

Итак, на основе выявленных примеров использования оборотов до 90х гг. ХХ в. можно сделать предположение о функционировании оборота в устной диалектной речи и использовании в связи с избытком народа (скорее негативно) или продуктов питания (скорее нейтрально).

Начиная с 90х гг. ХХ в. в употреблении оборота «как грязи» происходят изменения. Корпус демонстрирует резкое увеличение его употреблений в художественной и публицистической речи и расширение его сочетаемости – прежде всего лексемой «деньги». В словаре В. М. Мокиенко, выпущенном в самом начале XXI в. [Мокиенко 2003: 91], указываются два наиболее частотных сочетания оборота: с лексемой «деньги» и лексемой «народ».

Помета обл., зафиксированная в словаре А. И. Федорова, заменяется в словаре В. М. Мокиенко на помету прост. Анализ материала показывает, что оборот активно используется как гипербола для указания на большое количество важных для постсоветского человека объектов – справок, колбасы, туалетной воды и т. п., – которые до недавнего прошлого были трудно достижимыми. Однозначно определить оценочный характер данных употреблений достаточно сложно. Скорее, это сочетание восхищения и хвастовства с пренебрежительными нотками.

– Ну а там… колбаса, сахар? – Да навалом! Что грязи! – Вот за грязь почему-то я всегда был спокоен (М. Вишневецкая. Вышел месяц из тумана. 1997).

Прокладок развели, как грязи. И все с крылышками, крылышками. Ангелы вы наши! (Г. Щербакова. Армия любовников. 1997).

В течение же остальных суток надо (пить чай) из армуды. У меня дома этих армуды, как грязи (Арифджанов. Москва азербайджанская // Столица. 15.04.1997).

В нулевые годы число объектов сравнения расширяется параллельно с еще большим ростом популярности сравнения: «как грязи» теперь у нас анекдотов, кумиров, книжек, моралистов, дилетантов, университетов. Если в словаре В. М. Мокиенко [Мокиенко 2003] оборот помечен как просторечный, то в словаре под редакцией А. Н. Баранова и Д. О. Добровольского, выпущенном несколькими годами позже [Баранов, Добровольский 2009], стоит уже помета снижен., жарг. Оборот все больше приближается к статусу общеупотребительного.

В честь возвращения поставил Семка для мужиков угощение. А как напился, стал хвастать, что золота у него теперь, что грязи (Т. Белоусова. Достояние республики // Совершенно секретно. 06.02.2003).

Да этой конопли у нас в Карагане – как грязи!.. (Г. Галактионова. 5/4 накануне тишины // Москва № 11, 12. 2004).

Кокосов, манго, ананасов и авокадо там – как грязи. Белоснежные пляжи защищены от акул коралловыми рифами. Красота! (С. Грибоедова. Там всегда тепло и солнечно // Хулиган. 15.12.2003).

В нулевые годы оборот стал необыкновенно моден в журналистской среде. В газетном подкорпусе НКРЯ на этот период приходится более 40 употреблений оборота!

В десятые годы, однако, количество примеров, отмечаемых НКРЯ, резко падает. В газетном подкорпусе – более чем двукратное снижение употреблений по сравнению с нулевыми, а в основном корпусе НКРЯ встретилось всего 4 случая использования обоих вариантов. В первые два года третьего десятилетия примеров употребления конструкции не отмечается.

Разумеется, это не означает, что в узусе оборот исчезает, однако, как кажется, НКРЯ все же имеет некоторую корреляцию с реальным использованием. Неужели внутренняя форма дает себя знать и оборот оказался просто в числе модных идиом переходной эпохи, с естественным для моды угасанием после взрыва популярности?