Везде
С.А. Жебелёв в системе советской науки (по материалам архивных документов). Часть III. 1932–1940
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
С.А. Жебелёв в системе советской науки (по материалам архивных документов). Часть III. 1932–1940
Аннотация
Код статьи
S032103910013529-4-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Ананьев Виталий Геннадьевич 
ORCID: 0000-0001-7413-6339
Должность: Старший преподаватель кафедры музейного дела и охраны памятников Санкт-Петербургского государственного университета
Аффилиация:
Институт всеобщей истории Российской академии наук
Санкт-Петербургский государственный университет
Адрес: Российская Федерация, Санкт-Петербург
Бухарин Михаил Дмитриевич
ORCID: 0000-0002-3590-016X
Должность: Главный научный сотрудник отдела сравнительного изучения древних цивилизаций
Аффилиация: Институт всеобщей истории РАН
Адрес: Российская Федерация
Выпуск
Том 81 Выпуск 1
Страницы
198-210
Аннотация

К началу 1930-х годов отношения С. А. Жебелёва с советским государством пережили тяжелый кризис в ходе «большого академического дела». Академик Жебелёв, не принявший ни марксистское историческое учение, ни новое учение о языке, отдалился и от своих коллег, и от руководителей АН СССР и ГАИМК С. Ф. Ольденбурга и Н. Я. Марра. Работы С. А. Жебелёва начала 1930-х годов по интерпретации херсонесского декрета в честь Диофанта (IOSPE I2 352) неожиданно оказались востребованными советской исторической наукой, что в корне изменило место Жебелёва в советской науке. В статье на основании значительного массива архивных источников анализируются обстоятельства постепенного вхождения историка в ряд классиков советского антиковедения.

Ключевые слова
древняя история, антиковедение, история науки, архивы, С. А. Жебелёв, С. Я. Лурье, А. И. Болтунова, М. И. Максимова, научные институты, АН СССР
Источник финансирования
Работа выполнена при поддержке гранта РНФ № 18-18-00367 «Всеобщая история в системе советской науки, культуры и образования в 1917–1947 гг.». Первую и вторую части см. в ВДИ 80/2, 2020, с. 497–512; 80/3, 2020, с. 753–774.
Классификатор
Получено
13.08.2020
Дата публикации
29.03.2021
Всего подписок
11
Всего просмотров
179
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать   Скачать pdf
1

…Исключительно много и продуктивно работает.
2

Испрашиваемый оклад – 650 р.
3

Из личного дела С.А. Жебелёва в ГАИМК. Не ранее 1933 г.1

1. Отдел рукописей Научного архива Института истории материальной культуры РАН (далее – ОР НА ИИМК РАН). Ф. 35. Оп. 5. Д. 108. Л. 4.
4 Новый период научной биографии С.А. Жебелёва начинается в 1933 г. Он был отчасти связан с тем, что его работы volens-nolens удачно легли на тезисы марксистской исторической теории, восходящие еще к «Капиталу» К. Маркса и воспринятые Лениным в интерпретации Ф. Энгельса в «Государстве и революции»2, которые были призваны обосновать пятиформационную схему, в структуре которой был выделен переход от рабовладения к феодализму через классовую революцию, в частности в виде восстания рабов.
2. Например, В.И. Ленин (Lenin 1969, 20) цитирует высказывание Ф. Энгельса из работы «Анти-Дюринг», который, в свою очередь, цитирует «Капитал» К. Маркса: «Насилие… является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым» (Marx 1960, 761).
5 В середине 1930-х годов этот тезис уже стал совершенно привычным. Так, А.В. Мишулин в ведущем печатном органе историков-марксистов «Борьба классов. На фронте исторической науки» писал в «Очерке о Китае в античную эпоху»: «Массовые восстания китайских рабов и крестьян в этот период навсегда вошли в историю борьбы угнетенных со своими поработителями… угнетенные массы продолжали борьбу… Победа “краснобровых” послужила сигналом ко всеобщему восстанию. В результате пятилетней борьбы “краснобровые” свергли Ван-Мана и казнили его в 23 г. нашей эры»3.
3. Mishulin 1936, 98–99.
6 Заслуга Жебелёва перед советской марксистской наукой заключалась в том, что он первым обнаружил подтверждение данного тезиса на территории СССР и обнаружил его в древности, а не в период Нового времени, т.е. придал марксистской схеме хронологическую логичность. С некоторой вульгаризацией о «вкладе» С.А. Жебелёва в обоснование тезиса о восстании рабов как факторе смены общественно-экономической формации говорится в научно-мемуарной прозе:
7 Едва ли можно сомневаться в научной добросовестности этого толкования, но, конечно, С.А. очень хорошо понимал, как оно будет звучать в тогдашней обстановке. Уже создана была схема общественных формаций, – античность была признана рабовладельческой формацией; в феврале 1933 г. было объявлено о «революции рабов», свергнувшей рабовладельческий строй. И в этой-то обстановке происходит открытие рабского восстания на территории нашего отечества – открытие, сделанное почтенным, заслуживающим полного доверия ученым! Жебелёв даже острил: «Теперь мне большевики вот такую медаль выдадут!» – и показывал руками колесо. Медаль ему не выдали, но со всеми разговорами о «махровом черносотенце» было покончено4.
4. Lurie 2004, 201. См. также письмо к А.И. Болтуновой (Амиранашвили) от 28 ноября 1932 г. (Ananiev, Bukharin 2020, 761‒762).
8 Речь в воспоминаниях Я.С. Лурье (сына С.Я. Лурье), опубликованных впервые в Париже в 1987 г. под именем его тетки Б.Я. Копржива-Лурье, идет о работах Жебелёва «Первое революционное восстание на территории СССР (историческая справка)», вышедшей в «Сообщениях ГАИМК» за 1932 г. (№ 9–10, с. 35–37), и «Последний Перисад и скифское восстание на Боспоре», изданной в 70-м выпуске «Известий ГАИМК» в 1933 г. Вторая статья основана на положениях первой, т.е., конечно, она не писалась на заказ, однако, по стечению обстоятельств, ее положения удачно сочетались с тезисами речи Сталина, произнесенной 19 февраля 1933 г. на съезде колхозников-ударников, о ликвидации рабовладельческого строя революцией рабов. Из работ Жебелёва можно было сделать следующий вывод: восставшие рабы, причем восставшие на территории СССР, попытались осуществить классовую революцию. Такой идеологический подарок был оценен по достоинству, и эта оценка в корне изменила положение Жебелёва в системе советской науки.
9 Этот же сюжет С.А. Жебелёв поясняет в частном письме к А.В. Орешникову:
10

С.А. Жебелёв – А.В. Орешникову
11

2 декабря 1932 г.
12

Васильевский остров, 4 линия, 7, кв. 13
13

Глубокоуважаемый Алексей Васильевич,
14 занятия Боспором привели меня к загадочному царю Аку или Аке. Не нравилось и не нравится мне его имя. Сопоставление Шкорпила с Ἀκίς ничего в этом случае не разъясняет. Ἀκίς – греческое слово, значит «острие» (копья, стрелы, в переносном смысле острие стрелы Эрота). И слово ἄκος имеется в греческом, но значит оно «врачебное средство». И от этого значения едва ли могло возникнуть имя собственное. Остается предположить, что собственное имя Ἄκις или Ἄκης – туземное, скифское имя, и один из Спартокидов носил скифское имя. Но и это маловероятно, так как Спартокиды носят либо фракийские имена (Спарток, Перисад), либо греческие (Сатир, Левкон, Митрадор, Горгипп, Аполлоний, Притан, Евмел). В туземных скифских именах собственных ακος (ακης) всегда является составной частью имени, например, Ἀρδάρακος, Φηδάνακος, Κουρθάκης и т.д. Таких примеров я могу привести из южно-русских греческих надписей более полусотни. И вот у меня явилась мысль, не является ли на золотом статере ΑΚΟΥ не полным именем царя, но составной частью его имени, его, так сказать, второй, конечной частью. Я нашел и первую часть имени и склонен предположить, что на монете стояло [ΣΑΥΜ]ΑΚΟΥ, т.е. тот самый Савмак, который известен из надписи Диофанта, и с именем которого дошли три монетки, причем на них он квалифицируется как царь5. Все эти соображения явились у меня в связи с разбором надписи Диофанта, той ее части, которая говорит о делах Боспорских. Разбор этот привел меня к ряду новых соображений, в правильности которых я почти убежден и из которых могу поделиться с Вами только одним, [нрзб.]: «воспитанник» последнего Перисада, Савмак, не был каким-либо скифским принцем или вообще высокопоставленным особо. Савмак был царский раб, οἰκογενής, θρεπτός. Скифы, во главе которых он встал, и которые произвели на Боспоре государственный переворот, были рабы, и все движение было рабским восстанием. Обо всем этом я излагаю подробно в своей работе, с доказательствами, которые долго было бы приводить в письме… я же лишь в одном убежден, что с самим именем ΑΚΟΥ что-то неладно.
5. Царствовал он в бурные времена, год-два maximum (прим. С.А. Жебелёва).
15 Отдел письменных источников Государственного исторического музея (далее – ОПИ ГИМ). Ф. 136. Оп. 2. Д. 17. Л. 30–31 об.
16 Положения работ Жебелёва 1932–1933 гг. по истории восстания Савмака многократно обсуждались по частным источниковедческим вопросам (в том числе по проблеме о времени появления первых их версий – в 1932 г., а то и ранее, во всяком случае, до выступления Сталина на съезде колхозников-ударников 19 февраля 1933 г.) специалистами по истории Северного Причерноморья, и останавливаться на анализе дискуссии в работе по истории науки нет необходимости6. Однако удивление вызывает факт отсутствия анализа данных работ Жебелёва в публикациях специалистов по истории советской науки о древности7.
6. См., в частности, Gavrilov 1992, 53–73; 1996, 151–168; 2016, 276–287.

7. Ограничимся двумя ссылками: Krikh 2006, 224–236; Krikh, Metel 2018.
17 Источники сведений Сталина по античной истории, которыми он оперировал в своем докладе перед колхозниками-ударниками, неизвестны, однако нельзя исключить того, что он получил упрощенные сведения о восстании Савмака от Н.Я. Марра – директора главного научного учреждения исторического профиля и относительно близкого ему человека8. Марр же мог почерпнуть эти сведения из статьи Жебелёва за 1932 г., вышедшей в «Сообщениях ГАИМК».
8. Прямых данных об отношениях Сталина и Марра в 1930-е годы нет, однако косвенные свидетельствуют, что эти отношения были теплыми. Так, на XVI съезде ВКП(б) в 1930 г. Сталин в отчетном докладе дважды оперировал тезисами Марра. Сразу же после отчетного доклада Сталина состоялось выступление Марра, незадолго до этого назначенного вице-президентом АН СССР. По документально неподтвержденным сведениям, часть своей речи Марр произнес по-грузински (Alpatov 2004, 93–94).
18 Как бы то ни было, открытие было замечено, одобрено и использовано в контексте властного дискурса. Это существенно увеличило социальный капитал Жебелёва. Ученый, которого всего несколько лет назад чуть было не исключили из АН СССР и имя которого стало практически нарицательным – так, например, А.И. Анисимову, историку древнерусского искусства, попавшему в число обвиняемых в ходе кампании 1928 г. и, судя по всему, даже не знакомому с Жебелёвым, инкриминировалась именно «жебелёвщина в науке», – теперь получал от своего начальства поощрение за поощрением. Так, уже 28 декабря 1932 г. Жебелёв в ГАИМК получил премию первой категории в размере 500 р. за «перевыполнение плана», причем отмечались его «активное участие и большая работа, проведенная по составлению и редактированию сборника источников об античном способе производства9; глубокое исследование Херсонесской надписи Диофанта, давшее новые научные выводы; внимательная работа с аспирантами; безукоризненная трудовая дисциплина»10.
9. Zhebelev, Kovalev 1933.

10. ОР НА ИИМК РАН. Ф. 35. Оп. 5. Д. 108. Л. 13.
19 Разительные изменения места С.А. Жебелёва в советской науке видны уже из письма к А.И. Болтуновой (Амиранашвили) от 31 июля 1933 г.: «Вторую статью в ГАИМК испортили, предпослав ей ненужное и глупое предисловие11. Теперь я уже ничего в ГАИМК печатать не буду и вообще хочу… в Европу со своими статьями, хотя это и против моего принципа… учить меня, что я должен писать и как писать, я не позволю – я не мальчик и издал свыше 200 работ своих без всяких предисловий»12.
11. Имеется в виду предисловие Абрама Григорьевича Пригожина (1896–1937), активного участника дискуссий о формационном подходе, с 1932 г. заведовавшего сектором капиталистических и социалистических формаций и бывшего заместителем председателя ГАИМК. Подготовленный С.А. Жебелёвым и С.И. Ковалёвым том «Античный способ производства: литературные, эпиграфические и папирологические свидетельства о социально-экономической истории Древней Греции, эллинистического Востока и Рима» также был опубликован ГАИМК в 1933 г. с его предисловием. А.К. Гаврилов, анализируя обстоятельства публикации статьи, отмечает, что «нравственно спорная сторона действий Жебелёва» состояла в следующем: «сочетание подходящего результата и старорежимных экивоков насчет рабов, “понесших заслуженное наказание”, бравада с цитированием М.И. Ростовцева после вынужденного отречения от последнего и данное в конечном счете согласие напечатать свою статью рядом с предисловием молодого партийного наглеца А.Г. Пригожина». См. Gavrilov 1992, 55. Представляется, что цитируемое письмо Жебелёва позволяет отвести последнее обвинение. Согласия на предисловие он не давал и был чрезвычайно раздражен таким соседством.

12. Санкт-Петербургский филиал Архива РАН (далее – СПбФ АРАН). Ф. 729. Оп. 2. Д. 171. Л. 135 об.
20 В данном письме обращает на себя внимание тональность, ранее не свойственная высказываниям Жебелёва: резко-критический отзыв о ГАИМК, осознание своего места в науке, определенно изменившегося в сравнении с предшествующим периодом: Жебелёв обижен на ГАИМК за то, что без его санкции статье было предпослано некое предисловие, и не стесняется открыто говорить об этом.
21 9 января 1934 г. «за участие в разработке актуальных вопросов, за высокую производственную активность, за высокую трудовую дисциплину и за работу по повышению квалификации научных сотрудников и аспирантов» он был удостоен первой премии в 400 р. деньгами и на 100 р. книгами со склада ГАИМК13.
13. ОР НА ИИМК РАН. Ф. 35. Оп. 5. Д. 108. Л. 14.
22 Изменения в этот период коснулись не только судьбы ученого, но и самих организационных условий научной жизни. Обстоятельства этих изменений более очевидны из нижеследующего письма Жебелёва к Лурье, написанного в конце 1933 г. Очевидно, что тональность письма к Лурье и лоббистские возможности, о которых пишет Жебелёв, объясняются его новым положением – фактического «первооткрывателя» революции рабов на территории СССР. Это письмо – важный документ для выяснения деталей развития новых исторических концепций и прямой связи с данным процессом институализации изучения всеобщей истории в целом и древней (конкретно – античной) истории в частности. Кроме того, оно является важным документом для реконструкции биографии самого Лурье. Частный смысл письма состоит, очевидно, в попытках Жебелёва содействовать трудоустройству С.Я. Лурье – на момент написания письма сотрудника Института истории науки и техники, созданного Н.И. Бухариным в 1932 г. в Ленинграде. В 1930 г. Лурье остался без работы, в 1931 г. он получил отказ в трудоустройстве в ЛИФЛИ14, и лишь в 1933 г. Лурье поступил на работу в ИИНТ и занимался в нем переводами сочинений средневековых авторов15. Однако в реконструкциях научной биографии С.Я. Лурье ничего не говорится о его стремлении покинуть этот институт менее чем через год после зачисления, вероятно небеспроблемного, и перевестись в другое учреждение16.
14. Lurie 2004, 137–138.

15. Mirovshchikova 2017, 919.

16. Mirovshchikova 2017, 910–924.
23 Сложности в трудоустройстве специалиста по древней истории и литературе в начале 1930-х годов были связаны не только с организационной неразберихой – трансформацией одних институтов и академий в другие, созданием и их скорым упразднением, и не только с личностным фактором. После структурных реформ в ходе «академического дела» в целом и «дела Жебелёва» в частности, когда новоизбранный академик был подвергнут жесткой проработке из-за участия в сборнике «Seminarium Kondakovianum», сменился общий взгляд на древнюю историю, ее место в ряду научных дисциплин.
24 Показательна в этом отношении речь академика С.Ф. Ольденбурга на I Всесоюзной конференции по планированию научно-исследовательской работы, проходившей с 6 по 11 апреля 1931 г. Эта речь не имеет заглавия и, возможно, по этой причине ускользнула от внимания составителей полного списка публикаций Ольденбурга17. Тем интереснее обращение к этому источнику. Так, выступая сразу после Н.И. Бухарина, С.Ф. Ольденбург подчеркивает: «Очень важно было бы, чтобы наша конференция по отношению к работникам в области гуманитарных наук, к которым принадлежу и я, подчеркнула тот момент, что уже настало решительное время для переключения их на новую методологию (курсив наш. ‒ В.А., М.Б.). Особенно важно для них всех осознать то, что многие уже осознали: что научно можно и должно изучать именно современность. Старая точка зрения в этом отношении была глубоко неправильной. Считалось, что изучать надо с древних времен, идя к современности. Мы теперь хорошо понимаем, что это была ошибочная установка и что изучение современности приводит нас к гораздо большим результатам, чем старые методы, что научность – именно в изучении современности»18. С.Ф. Ольденбург, в течение четверти века руководивший всей академической наукой на посту непременного секретаря АН, сам – непререкаемый авторитет именно в области изучения древней литературы – признает вторичность древней истории по отношению к иным направлениям исторических исследований.
17. Skachkov, Chizhikova 1986, 122–153.

18. Ι Всесоюзная конференция по планированию научно-исследовательской работы. 6–11 апреля 1931 г. Стенографический отчет. М.–Л., 1931. C. 70.
25 Возможно, именно такими настроениями объясняется отношение Жебелёва к всесильному администратору Марру и деятельности Ольденбурга на посту непременного секретаря АН, сформировавшееся уже в 1930-х годах, о чем свидетельствуют выдержки из писем А.В. Орешникову от 30 мая 1930 г. и Д.М. Петрушевскому от 16 июля 1932 г.:
26 Пока Ольденбург был непременным секретарем, он был вершителем издательского дела. Но и слетев, он, как член Редакционного совета, продолжает свою губительную работу в области гуманитарных знаний, поскольку оно не соперник с востоковедением. При всем этом лицемерию нет конца…19
19. ОПИ ГИМ. Ф. 136. Оп. 2. Д. 17. Л. 22.
27 …На ближайшей сессии, как мне сказал тот же Самойлович, будет чествоваться 50-летие ученой (?) деятельности Ольденбурга, которому из Института востоковедения, по-видимому, предстоит уходить, ибо чужие его угнетают, а свои уже не поддерживают. Кто будет преемником, неизвестно. Говорят, все тот же вездесущий и [нрзб.] Марр. Ну, тогда и востоковедению капут. А как Ольденбург с ним все время гарцевал и в угоду ему истреблял все другие гуманитарные науки. Будьте здоровы, боритесь с «бесами» и пока их не одолеете совершенно! Мои Вам кланяются.
28

Ваш С. Жебелёв20.

20. Архив РАН. Ф. 493. Оп. 3. Д. 78. Л. 4–4 об.
29 Жебелёв в письме к Лурье проясняет возможности его перевода из одного исследовательского учреждения в другое, а именно – в Историко-археографический институт. В более широкой перспективе перед читателем предстает череда учреждений исторического профиля в тот период, когда начинают предприниматься очередные попытки изжить учрежденческий беспорядок 1920-х годов, конец которому был в определенной степени положен созданием Института истории АН СССР.
30 Жебелёв пишет Лурье о слухах, согласно которым Историко-археографический институт будет заниматься с определенного периода проблемами всеобщей истории. Первые попытки создания Института всеобщей истории, в котором бы исследовалась история зарубежных стран на всем ее протяжении, относятся к концу 1930-х годов21. До того научное подразделение, отвечавшее за древнюю историю, существовало в рамках Исторического института при факультете общественных наук МГУ, созданном в августе 1921 г. Аналогичный институт был сформирован при Петроградском университете. В 1924 г. на базе всех НИИ социально-экономической направленности при ФОН МГУ была создана Ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук (АНИИ). В нее помимо учреждений, находившихся в Москве, были включены также Институт сравнительной истории, литературы и языков Запада и Востока при ФОН Ленинградского университета и кабинет по изучению марксизма при Восточном педагогическом университете (Казань). В сентябре 1926 г. на основе АНИИ была создана Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН). К 1930 г. РАНИОН была фактически ликвидирована, ее место заняла Коммунистическая академия. Все эти учреждения не входили в систему Академии наук СССР. Таким образом, в области институализации исторических исследований к началу 1930-х годов хаос еще не был преодолен.
21. Подробнее см. Bukharin, Karpyuk 2019, 1162‒1169.
31 Историко-археографический институт, основанный в 1931 г. в системе АН СССР, явился преемником Археографической комиссии, основанной в 1834 г. для собирания, описания и издания источников по отечественной истории. В 1926 г. Археографическая комиссия была объединена с Постоянной исторической комиссией и получила название Историко-археографической комиссии (ИАК)22. Комиссия была переименована в институт (ИАИ) в октябре 1931 г. Работал ИАИ в Ленинграде, по этой причине интерес Жебелёва к его структуре и тематике исследований вполне объясним. В качестве филиала ИАИ в Москве работала отдельная Археографическая группа.
22. Подробнее см. Serova 1979, 361.
32 В «Положении» отмечалось, что «институт имеет своей задачей собирание, систематизирование, обработку на основе марксистско-ленинской методологии и научное издание материалов по истории народов СССР». Кроме того, институту вменялась в обязанность «разработка вспомогательных исторических дисциплин» и подготовка специалистов в указанной области23.
23. Подробнее см. Serova 1979, 363.
33 В перспективном плане развития института, составленном еще до того, как ИАИ был формально основан, не было пунктов, специально трактовавших древнюю историю, однако некоторые из них (история народов СССР, история торговли, работа по заданиям Международного комитета исторических наук, историческая география) могли подразумевать включение исследований по античной истории в том или ином виде.
34 Однако на дворе уже 1933 год: Сталин привлек данные по античной и древневосточной истории в своей речи, что обозначило новый этап в развитии всеобщей истории в СССР в целом. Вполне вероятно, что «слухи», о которых Жебелёв запрашивает Лурье, связаны с тем, что ИАИ на рубеже 1933/1934 годов намеревался значительно расширить тематику исследований. Это расширение планировалось осуществить, в частности, за счет работ по истории раннего феодализма24.
24. Serova 1979, 377.
35 Жебелёв также запрашивает Лурье о проекте Исторической комиссии Академии наук. Эта структура была создана в ноябре 1933 г. для координации исторических исследований на межинститутском уровне. Государство явно ставило перед научной сферой новые задачи, для выполнения которых нужны были новые институты. В 1935 г. Историческая комиссия была ликвидирована, а ее функции переданы ИАИ. Таким образом, с 1935 г. ИАИ фактически был уполномочен выполнять функции научно-исследовательского института, в тематику исследований которого входили, в частности, и вопросы античной и восточной истории. Так, в структуре ИАИ был создан сектор истории древнего мира под началом В.В. Струве. Через год, в 1936 г., на базе ИАИ и Исторического института Коммунистической академии был создан Институт истории АН СССР.
36

С.А. Жебелёв – С.Я. Лурье
37

В.О. 4 линия 7, кв. 13
38

16. XII. 33
39

Дорогой Соломон Яковлевич,
40 от кого Вы слышали, что Историко-археографический институт развертывает свою деятельность и будет работать не только над русской, но и над всеобщей, в частности античной, историей? Не основаны ли эти слухи на некотором недоразумении, источник которого заключается в следующем: на последнем заседании (во время ноябрьской сессии) и исторической группы и отделения ничего не говорилось о расширении деятельности Историко-археографического института, но обсуждали проект создания при группе историков, восточников и экономистов особой Исторической комиссии, в круг деятельности которой будет входить и русская и всеобщая история. Проект был принят группой и был затем утвержден отделением. Группа наметила и бюро комиссии, и оно отделением было тоже утверждено. Состав бюро следующий: председатель Волгин25, заместители председателя Лукин26 и Деборин27, члены: Греков28, Зейдель (от Коммунистической академии)29, Быковский (от ГАИМК)30 и еще кто-то седьмой, фамилию которого забыл. Членами комиссии являются ex officio31 все члены группы, т.е. действительные члены и члены-корреспонденты по гуманитарным наукам Академии наук. В работе могут принимать участие и ученые со стороны, с разрешения бюро. Работа комиссии, как и всех комиссий, будет состоять из заслушивания и обсуждения докладов и пр. Предполагается устройство пленарных заседаний и заседаний по секциям (они пока не намечены). Вот все, что мне известно. Пока заседаний комиссии не было; было ли заседание или заседания бюро, не знаю. Самое главное в отношении Вашего дела – это то, что комиссия состоит не при Историко-археографическом институте, а при группе. Поэтому и перевод из Института истории науки и техники в Историко-археографический институт будет зависеть не от группы, а от института, если он к этому переходу отнесется благосклонно. Институт же теперь, как Вы знаете, без главы (после смерти М.Н. Покровского32 его пост директора пока остается не замещенным). О том, будут ли в комиссии т.н. штатные сотрудники или не будут, ничего не было говорено. О том, как развернется деятельность комиссии, пока можно только гадать. Состав бюро показывает, что для древней истории в комиссии вряд ли что [нрзб.]. Конечно, доклад на «подходящие темы» вряд ли будет отвергнут.
25. Волгин, Вячеслав Петрович (1879–1962) – историк, действительный член АН СССР (1930), вице-президент АН СССР (1942–1953).

26. Лукин, Николай Михайлович (1885–1940) – историк, действительный член АН СССР (1929), первый директор Института истории АН СССР.

27. Деборин (Иоффе), Абрам Моисеевич (1881–1963) – философ, действительный член АН СССР (1929).

28. Греков, Борис Дмитриевич (1882–1953) – историк, археолог, член-корреспондент (1934), действительный член АН СССР (1935).

29. Зейдель, Григорий Соломонович (1893–1937) – историк, директор Института истории Ленинградского отделения Коммунистической академии (1930), первый декан исторического факультета ЛГУ (1934–1935).

30. Быковский, Сергей Николаевич (1896–1936) – историк, этнограф, сторонник «нового учения о языке» Н.Я. Марра. На момент написания письма – заместитель председателя ГАИМК по научной части.

31. По занимаемой должности (лат.).

32. Покровский, Михаил Николаевич (1868–1932) – общественный, государственный деятель, историк, действительный член АН СССР (1929), в 1918–1932 – заместитель наркома просвещения, один из основателей следующих научно-исследовательских учреждений, в том числе исторического профиля: Социалистической академии (1919; с 1924 – Коммунистической), Государственного ученого совета (1919), Института истории РАНИОН (1921), Института красной профессуры (1921), один из инициаторов «академического дела».
41 Нечего и говорить, что я был бы очень рад, если бы Вы были причастны к работам комиссии, ведь я теперь представляю античную историю в singulari33, если не считать Тюменева, который, впрочем, специалист и по античности, и по другим отделам истории.
33. В единственном числе (лат.).
42 Наведите точные справки, как обстоят дела с Исторической комиссией. Если нужно будет в том или ином отношении воздействовать на Волгина, смело можете на меня рассчитывать. Не знаю, насколько я пользуюсь авторитетом в его глазах, но зато знаю, что я – не марксист. А это теперь много значит34. Но, повторяю, содействие мое в Вашу пользу считайте обеспеченным. Только пока я не знаю, в каком направлении я должен действовать.
34. Эту мысль С.А. Жебелёв осмеливался высказывать и ранее. Так, обсуждая с академиком Д.М. Петрушевским кандидатуру А.И. Тюменева на выборах в действительные члены АН СССР в 1932 г., в письме от 4 марта 1932 г. он пишет: «На заседании Волгин предложил мне высказаться о кандидатуре Тюменева. Я сказал, что кандидатура Тюменева является для меня приемлемой, главным образом потому, что он убежденный марксист и, прибавил я, марксист не из вчерашнего дня. Из его ученых трудов в мою компетенцию входят лишь три (всего 15), так как они касаются греческой истории. Эти труды обнаруживают хорошее знакомство с литературой предмета и выдержаны в строго марксистском духе, так мне кажется, потому что, заявил я определенно, сам я не марксист, и с этой стороны желательно, чтобы они получили надлежащую оценку лиц, владеющих марксистской идеологией. Вот вкратце все, что я сказал, добавил лишь, что в случае избрания Тюменева он, как марксист, может быть полезен при обучении аспирантов марксизму» (Архив РАН. Ф. 493. Оп. 3. Д. 78. Л. 2).
43

Ваш С. Жебелёв.
44 СПбФ АРАН. Ф. 976. Оп. 3. Д. 198. Л. 34–35.
45 © Санкт-Петербургский филиал Архива РАН
46 Вновь, как и до начала травли конца 1920-х годов, ученый активно участвует в организации научной жизни и административной работе, но теперь это работа в учреждениях, советский характер которых ни у кого не вызывает никаких сомнений. 10 ноября 1934 г. он пишет Максимовой: «Я работать люблю, от нее не бегаю, но когда все и всюду торопят, впадаю в уныние. Если буду жив в 1935 г., постараюсь во что бы то ни стало урегулировать свою жизнь, которой, увы! пользовался и пользуюсь для себя слишком мало»35. Эта востребованность давала Жебелёву возможность поддерживать коллег и пытаться оказать им определенную протекцию. Он, например, уже может ходатайствовать перед новым председателем ГАИМК Ф.В. Кипарисовым36 о публикации в изданиях академии статьи опальной Максимовой, пытаться устроить публикацию ее переводов или рекомендовать ее для участия в проекте издания серии научно-популярных работ по всемирной истории37. Роль и место ученого в институциональной системе науки явно изменились. Но вот отношение и к этой системе, и ко всему происходящему вокруг оставалось далеким от приятия.
35. СПбФ АРАН. Ф. 729. Оп. 2. Д. 151. Л. 44.

36. Кипарисов, Федор Васильевич (1886–1936) – археолог, филолог-антиковед, ученик С.А. Жебелёва; в 1920–1929 гг. – член президиума, зам. председателя Главного политического управления ЦК Союза работников просвещения, ответственный секретарь секции научных работников, профессор Историко-лингвистического института; в 1929–1934 гг. – первый заместитель председателя ГАИМК; с 1934 г. – председатель; в 1936 г. арестован, расстрелян.

37. СПбФ АРАН. Ф. 729. Оп. 2. Д. 151. Л. 47 об., 55 об., 56 об., 58–59, 62–62 об. и др.
47 Некоторое укрепление положения Жебелёва в обеих столицах явственно видно из письма В.И. Вернадскому от 12 июля 1935 г.: «Без академической и университетской библиотек работать не могу, московские же библиотеки по моей части и в сравнение не могут идти с нашими. Но когда академическая библиотека переведена будет в Москву, передо мной встанет вопрос о моем переезде туда. Пока что буду наезжать в Москву на сессии, что в минувшем сезоне делал не без удовольствия. На сессиях и будем встречаться с Вами»38. Далее Жебелёв просит «вспомнить о нем», когда Вернадский окажется в Риме и Неаполе.
38. Архив РАН. Ф. 518. Оп. 3. Д. 582. Л. 3.
48 Общее настроение его в этот период очень хорошо передает и следующий фрагмент из письма Максимовой от 19 августа 1935 г., отчасти перекликающийся с письмом к В.И. Вернадскому:
49 Все утро сегодня я, вместо того, чтобы писать статью на тему «Возрождение и вырождение ученых степеней» (конечно, статья предназначается не для печати, да и не может быть напечатана39), провел за Бедекером40, чтобы хоть мысленно, перелистывая его, совершить экскурсию по Риму. И в конце этой экскурсии я подумал: жить и знать, что никогда в Рим не попадешь – c’est affreux41 (как сказал бы А.А. Васильев). Вместе с тем мне пришла в голову мысль: выписать из Рима новейший Бедекер. Попробую сделать это через КСУ42, но надежды мало, что выпишут: сочтут, что Бедекер – не научная литература; мне уже раз отказали на этом основании, когда я хотел выписать итальянскую книгу о Дузе43. Но приходится жить не прошлым, а настоящим и ближайшим будущим.
39. Статья была издана И.В. Тункиной; см. Zhebelev 2002, 142–195.

40. Имеется в виду путеводитель, названный по имени издательства путеводителей, основанного Карлом Бедекером (Baedeker, Karl; 1801–1859) в Кобленце в 1827 г.

41. Это отвратительно (фр.).

42. Комиссия содействия ученым при Совете народных комиссаров СССР.

43. Имеется в виду итальянская актриса Э. Дузе (1858–1924).
50 В ближайший же выходной день, т.е. 24 августа, я собираюсь идти обедать в столовую “Zum schoenen Aussicht”. Вы доставили бы мне большое удовольствие, согласившись разделить со мной компанию. Если не имеете ничего против, пожалуйте в Дом ученых 24го, так к 3 1/2 часа дня. В это время я буду ждать Вас, сидя на одном из диванов в том широком коридоре, который идет параллельно с залом и ведет в обычную столовую. Там мы встретимся и пойдем в столовую для “высококвалифицированных ученых”. Сядем за стол и будем любоваться видом если не на S. Pietro, то на Петропавловскую крепость, что, пожалуй, к нашему status’у и более подходит.
51 СПбФ АРАН. Ф. 729. Оп. 2. Д. 151. Л. 49–49 об.
52 © Санкт-Петербургский филиал Архива РАН
53 Середина 1930-х годов прошла для академика С.А. Жебелёва под знаком восстановления его позиций в советской науке. На основе выводов Жебелёва, представленных в работах о херсонесском декрете в честь Диофанта, была сформулирована идея о победе классовой революции рабов, причем особую значимость этому тезису придавало то, что древнейшее такое восстание состоялось на территории СССР. Жебелёв в середине 1930-х годов обладает значительным административным влиянием, однако его личное отношение к советскому государству и научной политике СССР остается негативным.

Библиография

1. Алпатов, В.М. История одного мифа: Марр и марризм (начало). Знание – сила 11, 65–69. 1990.

2. Алпатов, В.М. История одного мифа. Марр и марризм. 2-е изд. М. 2004.

3. Ананьев, В.Г., Бухарин, М.Д. С.А. Жебелёв в системе советской науки (по материалам новых архивных документов). Часть II. 1927‒1932. ВДИ 80/3, 753‒774. 2020.

4. Бухарин, М.Д., Карпюк, С.Г. Как создавался Институт всеобщей истории РАН. Вестник РАН 11 (89), 1162‒1169. 2019.

5. Гаврилов, А.К. Скифы Савмака – восстание или вторжение? (IPE I2 352–Syll.3 709). В сб.: А.К. Гаврилов (ред.), Этюды по античной истории и культуре Северного Причерноморья. СПб., 53–73. 1992.

6. Gavrilov, A.K. 1996: Das Diophantosdekret und Strabon. Hyperboreus 2/1, 151–168.

7. Gavrilov, A.K. 2016: Noch ein epigraphischer Beleg für den Skythen Saumakos (IosPE I2 353)? Hyperboreus 22/2, 276–287.

8. Крих, С.Б. «Революция рабов» в отечественной историографии 30-х гг. XX века. Диалог со временем: альманах интеллектуальной истории 17, 224–236. 2006.

9. Крих, С.Б., Метель, О.В. Историография древности в советский период: учебное пособие. Омск. 2018.

10. Ленин, В.И. Государство и революция. Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции. (Полное собрание сочинений. Т. 33). 5-е изд. М. 1969.

11. Лурье, Я.С. История одной жизни. СПб. 2004.

12. Маркс, К. Капитал. Критика политической экономии. Т. I. Процесс производства капитала. М. 1960.

13. Мировщикова, А.А. Между «старой» и «новой» наукой: путь С.Я. Лурье в переломное для России время (вторая половина 10-х – начало 30-х годов XX века). Ученые записки Казанского университета. Серия «Гуманитарные науки» 159/4, 910–924. 2017.

14. Мишулин, А.В. Очерк о Китае в античную эпоху. Борьба классов. На фронте исторической науки 2, 95–105. 1936.

15. Серова, Е.А. Историко-археографический институт Академии наук СССР (1931–1936). В сб.: М.В. Нечкина (ред.), История и историки. Историографический ежегодник. 1976. М., 361–378. 1979.

16. Скачков, П.Е., Чижикова, К.Л. Библиография трудов С.Ф. Ольденбурга. В сб.: Г.К. Скрябин, Е.М. Примаков (ред.), Сергей Федорович Ольденбург. М., 122–153. 1986.

17. Жебелёв, С.А. Ученые степени в их прошлом, возрождение их в настоящем и грозящая опасность их вырождения в будущем (Публикация и примечания И.В. Тункиной: Из научного наследия: записка о присуждении ученых степеней С.А. Жебелёва). Очерки истории отечественной археологии III, 142–195. 2002.

18. Жебелёв, С.А., Ковалев, С.И. Античный способ производства в источниках. Литературные, эпиграфические и папирологические свидетельства о социально-экономической истории древней Греции, эллинистического Востока и Рима. Л. 1933.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести