Везде
Tolika and Tolika in Oral Discourse and Orthoepic Dictionaries
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Tolika and Tolika in Oral Discourse and Orthoepic Dictionaries
Annotation
PII
S013161170012872-8-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Olga V. Antonova 
Affiliation: Vinogradov Russian Language Institute (Russian Academy of Sciences)
Address: Russian Federation, Moscow
Edition
Issue 6
Pages
7-16
Abstract

Nowadays the main task of the orthoepic dictionaries of the Russian language is not only to report information about the normative pronunciation and stress of words, but also to refl ect the whole variety of orthoepic variants peculiar to the literary language. However, there are some cases when in the usage of native speakers, it is not the normative version that prevails, but the one that is marked as erroneous in the dictionaries. Thus, the noun tolika in the modern literary language has pronounced accentual fl uctuations of normalization (dictionaries do not recommend the tolika version and only admit the tolika, nevertheless, the fi rst variant predominates in the usus of literary-speaking respondents). The recommendations of the dictionaries were obviously valid for the period of the late 18th — early 20th centuries, when the only possible accentuation was on the second syllable. However, judging by examples from poetic texts, starting from the 1930s the stress in the word shifted to the fi rst syllable. The results of the orthoepic experiment, involving respondents of three different age groups, confi rm that in the modern literary usus, the variant with the emphasis on the fi rst syllable is prioritized (in the younger group of the subjects, 100 % of the informants chose tolika variant). Thus, orthoepic recommendations in dictionaries require correction in accordance with the modern scientifi c concept of making codifi cation decisions based on the actual prevalence of the variant in the speech of educated people.

Keywords
accentuation, nouns, variability, stress standard, alteration of the stress standard, orthoepic dictionaries
Received
29.12.2020
Date of publication
29.12.2020
Number of purchasers
4
Views
56
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf Download JATS
1 Памяти Елены Владимировны Щигель (1952–2020), посвятившей жизнь рыцарственному служению русской фонетике
2 In memory of Elena V. Shchigel (1952–2020)
3 Основная задача орфоэпических словарей – сообщать сведения о произношении и ударении слов литературного языка. При этом приметой современной орфоэпической концепции (восходящей к научным воззрениям М. В. Панова) является стремление отразить в словаре всё «реальное многообразие вариантов произношения и ударения, свойственных современному состоянию русского литературного языка» [Касаткин (ред.) 2018: 4]. Фиксируя несколько произносительных вариантов, словарь указывает, какое место каждый из них занимает в системе языка, и наряду с нормативными вариантами в словарях отражены также и случаи отступлений от литературного произношения, снабженные запретительными пометами (неправ., грубо неправ. и под.). Такие пометы должны предостеречь читателей от распространенных орфоэпических ошибок.
4 Однако с точки зрения носителя языка не все орфоэпические ошибки одинаково непростительны: так, неверная акцентуация (постановка ударения) обычно раздражает слушающего значительно сильнее (например, арбузы́, анало́г вместо нормативных арбу́зы, ана́лог), нежели иные отступления от литературной нормы (например, для лексемы а́стма вариант а́[см]а фиксируется как неправильный [Касаткин (ред.) 2018], в отличие от нормативного а́[стм]а – однако легко допустить, что в потоке речи, в особенности при быстром ее темпе, такие различия не будут заметны).
5 Нередки и случаи, когда в узусе говорящих – в том числе и говорящих на литературном языке – преобладает тот вариант, который в словарях маркируется как ошибочный: к примеру, в абсолютном большинстве случаев носителями языка в живой речи выбирается не кодифицированный вариант жалюзи́, а снабженный запретительной пометой – жа́люзи. Порой экспансия такого «неверного» орфоэпического варианта столь агрессивна, а степень колебаний в произношении литературно говорящих респондентов столь велика, что даже в нормативных словарях, созданных в одном и том же синхронном языковом срезе, появляются противоречащие друг другу рекомендации: так, для лексемы граффити «Большой орфоэпический словарь» (БОС) [Касаткин (ред.) 2018] маркирует вариант с ударением на первом слоге гра́ффити как неправильный, а школьный «Орфоэпический словарь русского языка. 9–11 классы» тот же вариант уже считает допустимым наряду с основным граффи́ти [Скачедубова 2020: 67]. Очевидно, что в подобных случаях особенно остро встает проблема оценивания при проверке результатов различных экзаменов (а лексемы с колебаниями в акцентуации чаще прочих «проблемных мест» орфоэпии попадают в состав тестовых заданий ЕГЭ и ОГЭ), так как закономерно возникает вопрос, чьим же рекомендациям обязаны следовать экзаменаторы и экзаменуемые (оба словаря выпущены в рамках академической лексикографической программы «Словари XXI века», и подобные разночтения крайне нежелательны).
6 В некоторых случаях слово, зафиксированное в словарях на предыдущем этапе исследований, в дальнейшем утрачивает орфоэпические варианты и функционирует в языке уже только в одном произносительном виде. Тогда (со временем) лексема исключается из орфоэпических словарей как не содержащая проблемной зоны. Так, например, слово строка в середине XX в. испытывало колебания в выборе места ударения в формах косвенных падежей в подпарадигме мн. ч.: в форме мн. ч. Д. п. стро́кам или строка́м «Орфоэпический словарь русского языка» (ОС) под ред. Р. И. Аванесова [Аванесов (ред.) 1983] отмечал форму строка́м как предпочтительную, а вариант с ударением на корне стро́кам снабжал пометой и доп., т. е. допустимо. Или же: в ОС для слова струя в формах мн. ч. с ударением на флексии (струи́, струя́м) давалась помета в поэтич. речи возм., т. е. возможно (при этом нормативным ударением во мн. ч. признавалось ударение на основе). В БОС [Касаткин (ред.) 2018] эти слова отсутствуют – можно предположить, что авторы словаря считают процесс перехода ударения на основу во всей подпарадигме мн. ч. завершенным, и на этом основании лексемы строка, струя были исключены из проблемной зоны русской орфоэпии1.
1. Согласно новейшим экспериментальным данным [Антонова 2020 (в печати)], в настоящее время переход ударения на основу в подпарадигме мн. ч. в лексемах струя и строка протекает неодинаково: если для слова струя противопоставление форм мн. и ед. ч. по месту ударения и впрямь можно считать завершенным (струя́, струи́, струе́ и пр. – но стру́и, стру́ям, о стру́ях и пр.), то для слова строка колебания в речи литературно говорящих респондентов еще имеются, особенно в младшей возрастной группе испытуемых.
7 На первый взгляд аналогична ситуация с лексемой толика, у которой в современном литературном языке имеются ярко выраженные акцентные колебания разной степени нормированности (традиционно словари не рекомендуют вариант то́лика, допуская лишь толи́ка [Ушаков (ред.) 1940; Евгеньева (ред.) 19992; Аванесов (ред.) 1983], однако в узусе литературно говорящих респондентов значительно преобладает вариант то́лика). В. В. Виноградов полагал, что словосочетание малая толика (в редких случаях – некоторая толика) относится к фразеологическим сращениям и «обособление формы толика… как отдельного слова является комическим и не очень удачным приемом стилизации нелитературного бытового просторечия» [Виноградов 1994]. Для настоящего времени это невозможно признать справедливым: хотя в современном русском языке действительно часто слово толика функционирует в составе фразеологизма малая толика, однако по крайней мере с середины XX в. может выступать и отдельно (обычно в значении ‘часть чего-то’), будучи стилистически нейтральным, ср.:
2. Примечательно, что в МАС сущ. толика снабжено пометой устар. (аналогичные пометы в словаре под ред. Д. Н. Ушакова сопровождают прил. толикий и нареч. толико).
8 Обсудив
9 и вглубь
10 и вдоль,
11 вырешили
12 всё
13 до то́лики:
14 де –
15 ужасен алкоголь,
16 и –
17 ужасны алкоголики (В. В. Маяковский, 1929).
18 ***
19 И сражается он без ракеты
20 В черном небе за то́лику света (И. Г. Эренбург, 1958).
21 ***
22 Заострили кинжалы до то́лики.
23 Рано-раненько за баштанами
24 прикололи калики стольников (В. А. Соснора, 1959–1966).
25 ***
26 Что не убавят то́лики
27 Ни мавры, ни католики (И. Г. Эренбург, 1964–1966).
28 ***
29 Подскажите, синие томики, начиненные пыльным порохом.
30 Искру, одну только искру!
31 Но дневное безумие дорого, не подарят и малой то́лики, щелкнут внутренние задвижки (М. Н. Айзенберг, 1992).
32 Обращает на себя внимание, что и в приведенных примерах, и в прочих поэтических текстах (по данным [НКРЯ] – Национального корпуса русского языка, ruscorpora.ru) авторы, начиная с Маяковского, используют почти исключительно вариант с ударением на первом слоге (то́лика), таким образом стихотворные примеры прямо противоречат рекомендациям нормативных словарей. При этом в массивах текстов c конца XVIII в. и на протяжении всего XIX в. обнаруживается, напротив, лишь толи́ка, и отступлений от такой акцентуации практически нет, ср.:
33 Лиса глядь, глядь туда, сюда, Как будто совести почувствуя улику. «Всещедрый царь-отец! – Ответствовала Льву с запинкой наконец. – Индеек… малую толи́ку» (И. И. Дмитриев, 1805).
34 ***
35 Органист идет, шатаясь, Надрываясь с крику, – Знать, для храбрости он выпил Малую толи́ку! (Л. Н. Трефолев, 1867).
36 Примеры из [НКРЯ] (ruscorpora.ru) также демонстрируют изобилие контекстов с краткими формами прилагательного толикий в значении ‘столький, столь многий, великий’ (и примыкавшего к нему наречия толико ‘столь, столько’), которые отражены в словаре В. И. Даля [Даль 2003: 681], а с пометой старин. отмечены и в словаре Д. Н. Ушакова [Ушаков 1940: 726], однако уже отсутствуют в МАС [Евгеньева (ред.) 1999] (до середины XX в. существительное толика не фиксировалось словарями; формы его косвенных падежей в ряде случаев совпадали с краткими формами прилагательного толикий). Ср.:
37 Где мудрость такова и зрится толь велика, Что истина уже ни в чем другом толи́ка? (В. К. Тредиаковский, 1750–1754).
38 ***
39 Но добрый человек, честнейша тварь владыки,
40 Сам может без всего снискать хвалы толи́ки,
41 Самoе похвалы и славы естество
42 Изображенное ценит в нем божество (Н. Н. Поповский, 1753–1754).
43 ***
44 Тогда Ирида, зря премены в них толи́ки, Приемлет глас и вид прелестной Лаодики (Е. И. Костров, 1787).
45 Ударение и в прилагательном, и в наречии фиксировалось таким образом: толи́кий, толи́ко; у Д. Н. Ушакова уже отдельно отмечено существительное толи́ка3 с пометой разг. и указанием «cр. толикий, толико» [Ушаков 1940: 726] – очевидно, что при появлении субстантива, когда связь с исходными словоформами еще явно осознавалась носителями языка, сохранялось и ударение на втором слоге. При этом создается впечатление, что в 30-х гг. XX в. пролегает некая невидимая граница, после пересечения которой место ударения изменилось радикально. С чем мог бы быть связан такой переход? Можно предположить, что, с одной стороны, с утратой в языке прил. толикий распалась и аналогическая связь, требовавшая сохранения ударения в существительном на том же слоге, что и в прилагательном (и наречии), а с другой стороны, возникла корреляция с современной формой наречия то́лько (восходящей к др.-рус. толи́ко). Также можно предположить, что дополнительную поддержку новое место ударения получает благодаря ассоциативной связи в сознании говорящих сущ. то́лика с сущ. до́ля, основанной, вероятно, на народно-этимологическом осмыслении фразеологизма малая толика4, ср.: «…не для себя старается, для барыг за долю малую» (х/ф «Место встречи изменить нельзя», 1979).
3. В. В. Виноградов полагал источником происхождения фразеологизма малая толика церковно-книжную и канцелярскую формулу мало толико, вошедшую в литературный обиход «гораздо ранее XVIII в.»; само же существительное толика, по мысли исследователя, является не полноценным, а лишь потенциальным (т. к. не употребляется вне сочетаний малая или (реже) некоторая толика) [Виноградов 1994]. Как было сказано выше, с последним утверждением нельзя согласиться – в поэтических текстах уже в середине XX в. в изолированном виде сущ. толика функционирует совершенно свободно.

4. Вопреки тому, что в большинстве случаев во фразеологизмах консервируются именно устарелые произносительные варианты, напр.: пришла беда – открывай ворота́, вор у вора́ дубинку украл и подобн.
46 В настоящий момент в ОС слово толика представлено со следующими рекомендациями: «толи́ка: малая толи́ка ! не рек. то́лика» [Аванесов (ред.) 1983]. В БОС же [Касаткин (ред.) 2018] толика исключена из словника – можно предположить, что авторы сочли вопрос об акцентуации данного слова не представляющим проблемы. Нет этого слова и в школьном орфоэпическом словаре [Скачедубова 2020]. В словаре под ред. Н. А. Еськовой вариант с ударением на первом слоге признан допустимым наряду с основным (с ударением на втором слоге): «толи́ка и допуст. то́лика: ма́лая толи́ка и допуст. ма́лая то́лика» [Еськова (ред.) 2015].
47 Однако в ходе наблюдений над ситуациями спонтанных произнесений в живой речи отступления от акцентуации, заявленной в словарях в качестве предпочтительной, фиксировались постоянно (к тому же данное слово в разные годы попадало в тестовые задания ЕГЭ и ОГЭ, что повышало значимость разрешения вопроса о нормативном ударении). Для выяснения современной акцентуации лексемы толика и уточнения орфоэпических рекомендаций был проведен специальный орфоэпический эксперимент; в эксперименте участвовали 120 респондентов-москвичей во втором или третьем поколении. Испытуемым предлагалось прочитать некоторый текст большого объема (в контекст которого было включено слово толика, замаскированное таким образом, чтобы не привлекать к себе пристального внимания информантов). Респонденты, как это принято в современной орфоэпической и социолингвистической практике, были разделены на три группы по возрастному критерию: младшую (18–30 лет), среднюю (31–55 лет) и старшую (от 56 лет).
48 Результаты эксперимента представлены в таблице.
49

50 Обработка результатов эксперимента продемонстрировала, что внутри каждой из трех возрастных групп предпочтение с огромным преимуществом отдавалось варианту с ударением на перовом слоге (в младшей группе испытуемых вариант то́лики выбрали 100% респондентов). Таким образом, сообразно с современным научным представлением о том, что одним из главных факторов, в соответствии с которым должно приниматься кодификационное решение, является распространенность варианта в речи образованных людей [Каленчук 2016; Каленчук, Савинов, Скачедубова 2017: 10], представляется важным 1) скорректировать орфоэпические рекомендации в словарях, отметив в качестве предпочтительного варианта тот, что поддержан узусом большинства литературно говорящих респондентов (а именно то́лика), 2) а также отразить лексему во всех основных орфоэпических словарях, в особенности – ориентированных на школьников.

References

1. Antonova O. V. [Variants of accentuation of non-derivative feminine nouns with a stem in -à (-óa)]. Pronunciation norm in usus and codification. Ed. by M. L. Kalenchuk, D. M. Savinov. Moscow, 2020 (in print).

2. Avanesov R. I. (ed.). Orfoehpicheskii slovar’ russkogo yazyka: proiznoshenie, udarenie, grammaticheskie formy [Orthoepic dictionary of the Russian language. Pronunciation. Accent.

3. Grammatical forms]. S. M. Borunova, V. L. Vorontsova, N. A. Es’kova. Ed. by R. I. Avanesov. Moscow, Russkii Yazyk Publ., 1983. 703 p.

4. Es'kova N. A. (ed.). Orfoehpicheskii slovar’ russkogo yazyka: proiznoshenie, udarenie, grammaticheskie formy [Orthoepic dictionary of the Russian language. Pronunciation. Accent.

5. Grammatical forms]. N. A. Es’kova, S. M. Borunova, V. L. Vorontsova. Ed. by N. A. Es’kova. 10th edition, corrected and amended. Moscow, AST Lingua Publ., 2015. 1007 p.

6. Evgenieva A. P. (ed.). Slovar' russkogo yazyka: v 4 t. T. IV. S–Ya [Dictionary of the Russian language: In 4 volumes. Vol. IV. S – Z]. RAS, Institute of Linguistic Research. 4th edition. Moscow, Russkii yazyk Publ., Polygraphresursy Publ., 1999. 797 p. Available at: http://feb-web.ru/feb/mas/mas-abc/default.asp (accessed 26.10.2020).

7. Kalenchuk M. L. [Pronunciation norms in living speech and in dictionaries]. Trudy Otdeleniya Istoriko-filologicheskikh nauk RAN. Ed. V. A. Tishkov. Moscow, 2016, pp. 262–270. (In Russ.)

8. Kalenchuk M. L., Savinov D. M., Skachedubova E. S. [Active processes in the prosodic system of the Russian language: accentuation of adjectives]. Russkii yazyk v nauchnom osveshchenii, no. 2 (34). Moscow, 2017, pp. 9–28. (In Russ.)

9. Kasatkin L. L. (ed.). Bol’shoi orfoepicheskii slovar’ russkogo yazyka. Literaturnoe proiznoshenie i udarenie nachala XXI veka. Norma i ee varianty [The comprehensive pronouncing dictionary of the Russian language. Standard pronunciation and stress in the early 21st century. Standard and its variants]. M. L. Kalenchuk, L. L. Kasatkin, R. F. Kasatkina. 2nd ed., corrected and amended. Moscow, AST-Press Shkola Publ., 2018.1008 p.

10. Skachedubova E. S. Orfoepicheskii slovar' russkogo yazyka. 9–11 klassy [Orthoepic dictionary of the Russian language. 9–11 grades]. Moscow, AST-Press SCHOOL Publ., 2020. 352 p.

11. Ushakov D. N. (ed.). Tolkovyi slovar' russkogo yazyka. T. 4: S — Yashchurnyi [Explanatory dictionary of the Russian language. T. 4: S – Yashchurnyi (Festering)]. Moscow, Gos. izd-vo inostr. i nats. slov Publ.., 1940. 1502 col.

12. Vinogradov V. V. Istoriya slov [History of words]. Moscow, Tolk Publ., 1994. 1138 p. Available at: http://etymolog.ruslang.ru/vinogradov.php?id=malaja_tolika&vol=1 (accessed 26.10.2020).

Comments

No posts found

Write a review
Translate