Везде
Speech Aggression and Reaction to It
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Speech Aggression and Reaction to It
Annotation
PII
S013161170016214-4-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Olga E. Frolova 
Affiliation: Lomonosov Moscow State University
Address: Russia, Moscow
Edition
Issue 4
Pages
45-60
Abstract

The article deals with aggressive speech behavior in the genre of interview. Speech aggression is understood as an insult and deliberate harm done to the addressee.Aggression occurs when the sender invades the spaceof the addressee. Ten interviews of the “A-Team” program on the radio “Echo of Moscow” were selected as material. The main feature of the material is the stated intention of the journalists to conduct a dialogue in an aggressive manner.The article considers types of questions of the sender and types of reactions to speech aggression of the recipient. The sender refers to the system of values, biographical data and descriptions of the actions of the guest invited to the interview and forces the addressee to make excuses by appealing to a sense of guilt. The addressees demonstrate responsive non-conflicting and conflicting speech behavior. Avoiding conflict, the guest can evade an answer, translating the dialogue into a joke, referring to ignorance and the boundaries of his competence. Conflicting and aggressive reaction is expressed in the addressee's attempt to discredit the sender's questions and build unequal relations with them, presenting themselves as a winner and the journalist as a loser.

Keywords
speech aggression, interview, polylogue, zone of vulnerability, reaction to aggression, equal and unequal relations of communicants, justification and explanation
Received
27.09.2021
Date of publication
27.09.2021
Number of purchasers
6
Views
73
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf Download JATS
1

Введение
2 В статье представлены результаты исследования речевой агрессии в жанре интервью. Речевая агрессия возникает как реализация намерения адресанта вторгнуться в пространство адресата, в котором он уязвим. И в этом обнаруживается сходство агрессии с манипулированием, когда отправитель ведет поиск мишеней, в которых его действия достигнут успеха. Сходство с провокацией заключается в создании некомфортных условий для адресата, в которых он не сможет контролировать свое речевое поведение.
3 Предметом рассмотрения стали вопросы журналистов, направленные на мишени в пространстве уязвимости адресата, и ответная реакция приглашенного на интервью гостя на агрессию адресанта.
4

Исследовательский подход к речевой агрессии
5

Агрессия имеет сложную природу: намеренная враждебность изучается биологией, антропологией, социологией и психологией [Бэрон, Ричардсон 2001; Лоренц 1998], речевая же агрессия – предмет анализа лингвистики [Воронцова 2006; Завьялова 2003; Рацибурская, Петрова 2017; Шаронов 2004а; Шаронов 2004б; Щербинина 2008; Щербинина 2012].
6 Словарь толкует значение существительного агрессия в антропоцентричном ключе: «[лат. agressio – нападение]. 1. Вооружённое нападение государства или нескольких государств на какое-л. государство с целью захвата его территории, уничтожения или ограничения его независимости, изменения его политического или общественного строя и т. п. 2. Словесное выражение вражды, ненависти к кому-л.; угроза причинения вреда кому-л.» [Кузнецов 1998]. Таким образом, по мнению лексикографа, агрессию проявляют люди. Между тем, агрессия существует и в животном мире, имеет спонтанный характер, направлена только на особей своего вида, служит средством естественного внутривидового отбора, а также является инструментом регуляции пищевых и репродуктивных территорий [Лоренц 1998: 89, 92]. Вывод психологов относительно мира людей заключается в следующем: «Чтобы те или иные действия были квалифицированы как агрессия, они должны включать в себя намерение обиды или оскорбления, а не просто приводить к таким последствиям» [Бэрон, Ричардсон 2001: 25]. Понятие намерения является здесь ключевым, поскольку позволяет отделить высказывания, воспринимаемые как агрессивные адресатом, от тех, враждебность которых предполагалась адресантом.
7 В лингвистике речевая агрессия определяется как «форма речевого поведения, нацеленного на оскорбление или преднамеренное причинение вреда человеку, группе людей, организации или обществу в целом» [Завьялова 2003а: 562]. Причастие нацеленный и прилагательное преднамеренный указывают на наличие соответствующей коммуникативной интенции. Соотношение высказывания с нормами речевого общения позволяет выявить нарушение речевой культуры: высказывания, грубые по форме, но не являющиеся агрессивными по коммуникативному намерению. И наоборот, далеко не всегда речевая агрессия сопровождается употреблением грубой или нецензурной лексики. В энциклопедии «Культура русской речи» выделены различные формы речевой агрессии: 1) активная прямая, 2) активная непрямая, 3) пассивная прямая, 4) пассивная непрямая [Завьялова 2003а: 562]. Диапазон варьирует от «прямого поношения» до «демонстративного молчания» [Там же].
8 Цель речевой агрессии – контроль и подавление адресата [Иссерс 2008: 107], она направлена на предмет речи или адресата и не может анализироваться вне дискурса [Воронцова 2006: 8]. Т. А. Воронцова рассматривает речевую агрессию как вторжение в речевое, аксиологическое и когнитивное пространство адресата [Воронцова 2006: 16, 17]. Под коммуникативным пространством понимается «зона реальных и потенциальных контактов каждого из участников коммуникации с точки зрения говорящего (адресанта). Создание гармоничного коммуникативного пространства – это ориентация коммуникантов на диалогическое общение в широком смысле слова» [Воронцова 2006: 15–16]. В результате адресант стремится выстроить неравноправные отношения с адресатом и подавить его речевую инициативу.
9 Речевая агрессия может быть направлена на нанесение оскорбления адресату, но часто имеет манипулятивный и провокативный характер, поскольку, выстраивая неравноправные отношения в коммуникативной ситуации, адресант стремится вынудить адресата покинуть зону комфорта и хочет добиться от адресата речевых и неречевых действий, не входящих в его намерения [Завьялова 2003а: 563; Завьялова 2003б: 566; Иссерс 2009: 167–176]. Под речевым манипулированием понимается «вид речевого воздействия, используемого для скрытого внедрения в психику адресата целей, желаний, намерений, отношений или установок, не совпадающих с теми, которые имеются у адресата в данный момент» [Завьялова 2003б: 566]. В определении же провокации мы опираемся на дефиницию О. И. Иссерс: «Речевая провокация – это целенаправленное, мотивированное, преимущественно контролируемое коммуникативное поведение, направленное на (1) получение информации, которую собеседник не желает сообщать добровольно, либо (2) дестабилизацию его эмоционального состояния. Оба вида провокации нередко осуществляются комплексно – через сознательный выбор речевых и языковых средств разных уровней» [Иссерс 2009: 93].
10 Лексические, словообразовательные и дискурсивные ресурсы речевой агрессии –жаргонная, оценочная инвективная, стилистически сниженная лексика, словообразовательные неологизмы, сравнения и метафоры, ирония – были проанализированы в [Рацибурская, Петрова 2017].
11

Исследование
12 Мы хотим рассмотреть агрессию в СМИ. Особенностью анализируемого материала является то, что адресант заранее оповещает адресата о том, что общение будет проходить в конфликтном, агрессивном, ключе. Предмет анализа – речевое поведение инициатора агрессии и адресата. Материал – десять выпусков программы « A-TEAM » (далее – AT), выходившей в 2019–2020 гг. на радио «Эхо Москвы». Программа представляет собой интервью трех ведущих с приглашенными гостями, в качестве которых выступили журналисты, правозащитники, политики, общественные и государственные деятели: Мария Баронова, Марат Гельман, Дмитрий Гордон, Дмитрий Губерниев, Дмитрий Дибров, Константин Косачев, Валерий Рашкин, Зоя Светова, Артемий Троицкий, Сергей Удальцов. От традиционного интервью-диалога программа отличается тем, что представляет собой полилог, в котором три журналиста задают вопросы гостю. В качестве ведущих в разных выпусках выступали Алексей Нарышкин, Алексей Соломин, Алексей Голубев, Алексей Осин, Олег Овчаренко. Заметим, что журналисты «Эха» придерживаются разных общественно-политических взглядов. Расшифровки интервью размещены на сайте радиостанции.
13 Будет рассмотрена агрессивность адресанта и реакция на нее адресата.
14 В начале программы журналисты «Эха» предупреждают адресата о ее характере. Три программы из десяти проанализированных нами, начинались с такого предупреждения. Коммуникативное намерение предупреждения смягчает речевое общение интервьюируемого с журналистами, поскольку исключает фактор неожиданности.
15
  1. А. Голубев: – В эфире радиостанции «Эхо Москвы» самая сложная для наших гостей программа, которая называется «A-Team. Здесь специально есть Голубев и Осин для острых вопросов» [AT Светова].
16 Далее ведущие «Эха» задают приглашенному гостю заведомо неприятные вопросы. И в этом речевое поведение адресанта обнаруживает черты, роднящие его с приемами манипулятора. Адресант-манипулятор, добиваясь эффективности воздействия, ищет и выбирает те стороны личности адресата, которые оказываются наиболее уязвимыми. Психолог Е. Л. Доценко предлагает для таких зон уязвимости специальный термин: «представляется уместным при рассмотрении психологических механизмов использовать понятие “мишень” для обозначения тех психических структур, на которые оказывается влияние со стороны инициатора воздействия» [Доценко 1997: 115]. Психолог выделяет в качестве мишеней «1. Побудители активности: потребности, интересы, склонности, идеалы; 2. Регуляторы активности: смысловые, целевые и операциональные установки, групповые нормы, самооценка, мировоззрение, убеждения, верования; 3. Когнитивные (информационные) структуры: знания о мире, людях, сведения, которые обеспечивают информацией человеческую активность» [Доценко 1997: 121].
17 В качестве мишеней избраны идеалы, установки, отношение к профессии, а также биографические сведения об адресате.
18 Членам КПРФ В. Рашкину и С. Удальцову были заданы вопросы о деятельности И. В. Сталина, до сих пор являющегося дискуссионной фигурой у части российского общества. По-видимому, данный антропоним обладает коннотацией социального плана, поскольку в зависимости от позиции говорящего наделяется положительной или отрицательной оценкой. Другим участникам интервью, которые мы анализировали, подобный вопрос не задавался.
19 (2) А. Голубев: – Вот всем остальным, кто тоже не любит Сталина, вы тоже предложите покинуть Россию? [AT Рашкин].
20 Для современной России XXI века не теряет остроты вопрос о Крыме. Так, в ходе интервью с К. Косачевым, занимающимся международными отношениями, обсуждались российско-украинские отношения на высшем уровне, поэтому была затронута ситуация с полуостровом. Вопрос о Крыме также был задан М. Бароновой и М. Гельману как общественным деятелям.
21 (3) А. Голубев: – Вы уезжали сразу после присоединения Крыма. За эти пять лет у вас взгляд на эту ситуацию с Крымом как-то менялся или вообще никак? [AT Гельман].
22 Вопросы биографического плана были наиболее частотными, имели дискредитирующий и провокационный характер по коммуникативному намерению. Подобные вопросы задавались гостям, покинувшим Россию.
23 (4) А. Нарышкин: – Вы хотите, чтобы я как отец и Голубев как отец вам как отцу завидовали, что вы смотались отсюда, а мы здесь торчим? [AT Троицкий].
24 Ирония адресанта в примере 4 выражается в употреблении глагола завидовать, т. е. журналист намекает на то, что тоже стремился покинуть Россию, а свое пребывание на родине описывает с помощью глагола торчать, который в переносном значении семантизируется как «Разг. Присутствовать, находиться где-л. (о присутствии неуместном, нежелательном или постоянном, бессменном)» [Кузнецов 1998].
25 (5) А. Голубев: – Зачем вы там вот эту крамолу начали нести на лекциях, за которую вас оттуда якобы и выгнали? [AT Троицкий].
26 А. Троицкий уехал в одну из прибалтийских стран. Вопрос, обращенный к нему, содержит презумцию того, что в Европе более спокойная и комфортная жизнь, чем в современной России (пример 4). Другой вопрос касается увольнения Троицкого с факультета журналистики, где Троицкий вел курс музыкальной журналистики. В примере 5 употреблена частица якобы, «указывающая на предположительность высказывания, на сомнение в его достоверности» [Кузнецов 1998]. Провокационность вопроса выражается в том, что адресант сомневается не в оценке содержания лекций, которые названы крамолой – «тем, что запрещено, противозаконно» [Кузнецов 1998], а в наличии причинно-следственной связи между содержанием лекций и увольнением музыкального обозревателя.
27 Такие вопросы были также заданы журналистам М. Бароновой и Д. Диброву, пересмотревшим свою позицию и начавшим сотрудничать с государственными СМИ.
28 (6) А. Голубев: – Вы, когда уходили с НТВ, сказали, что «я хочу посмотреть в глаза любого из вас, кто завтра понесет бумажку за подписью, любого нового…, но это буду не я». Вы всем показывали позицию. Но меньше чем через год, вы работали на ОРТ… [AT Дибров].
29 Вопрос 6 касался закрытия компании НТВ, когда журналистский коллектив раскололся и Д.Дибров был среди тех, кто не согласился работать в новой компании, утратившей независимый статус. Вопрос нейтрален по избранным языковым средствам. Существительное бумажка с разговорной стилистической окраской в значении ‘документ’ включено в прямую речь не интервьюера, а самого Диброва.
30 М. Баронова в 2011–2018 гг. поддерживала оппозицию и участвовала в протестных акциях, однако с 2019 г. начала работать в государственной компании RT, вещающей на зарубежные страны. Вопросы 7, 8 были направлены на то, чтобы вынудить адресата оценить ее приход в RT.
31 (7) А. Нарышкин: – А вам же должно быть обидно, вот это ощущение есть, что вы на стороне зла? [AT Баронова].
32 В примере 7 биографический вопрос трансформируется в вопрос о ценностях.
33 (8) А. Нарышкин: – Вы занимаетесь тем, что обеляете имидж RT, потому что RT, мне кажется, у кого ни спроси: «Что такое Russia Today?», RT – …это Симоньян, пропаганда… [AT Баронова].
34 Вопрос, адресованный М. Гельману, касался непоследовательности его позиции. Когда начались ограничения свободы прессы, галерист согласился сотрудничать с официальным федеральным каналом.
35 (9) О. Овчаренко: – 2002 год. Разогнано НТВ, закрыто ТВ-6. Вы приходите на Первый канал заместителем генерального директора. Почему? У вас были какие-то иллюзии? [AT Гельман].
36 В примере 9 актуализируется прямое значение глагола разогнать – «ликвидировать, прекратить существование чего-л. (организации, учреждения и т. п.)» [Кузнецов 1998].
37 В. Рашкина же попросили объяснить происхождение его диссертации. В вопросе журналиста допущена неточность, т. к. в материалах Вольного сетевого сообщества «Диссернет» фамилия В. Рашкина отсутствует.
38 (10) А. Голубев: – Благодаря Интернету в том числе стало известно, что Валерий Рашкин, он называет себя доктором экономических наук, а на самом деле таковым как будто бы и не является. По крайней мере, по утверждению Диссернета. Могли бы вы внести ясность по этому вопросу? [AT Рашкин].
39 Подобными вопросами (примеры 9–10) адресат поставлен в такое положение, что вынужден объяснять ситуацию или оправдываться.
40 Итак, вопросы адресанта показывают, что выбор мишени основывается на том, чтобы вывести адресата из зоны комфорта в пространство уязвимости вне зависимости от того, чего бы эта уязвимость ни касалась. При этом адресант не употребляет грубые слова, но использует разговорную лексику. Однако главным, с нашей точки зрения, в вопросах журналистов является денотативный принцип, когда адресант опирается на описываемую экстралингвистическую ситуацию.
41 Теперь обратимся к рассмотрению реакции адресата на речевую агрессию. Можно говорить о неконфликтном и конфликтном речевом поведении адресата.
42 Д. Губерниев избрал шутливую тональность общения и стратегию уклонения от вопросов, которую он объяснял собственной неинформированностью. Так, в ходе интервью он 13 раз употребил глагол знать с отрицанием.
43 (11) А. Голубев: – Но это позиция. Человек выходит с дагестанским флагом. Бой за боем.
44 Д. Губерниев: – Но Дагестан – это же республика, которая является частью Российской Федерации, привет Дагестану, у меня много там друзей. Поэтому почему нет?
45 А. Голубев: – У наших бойцов, я думаю, не возникло бы даже идеи выходить с московским флагом…
46 Д. Губерниев: – С флагом Сходни. Я вообще хочу сказать, что я так расстроен, я же сепаратист… мы были всегда городом, город Сходня [AT Губерниев].
47 В примере 11 обсуждается ситуация, когда борец из Дагестана на церемонию награждения выходит не с российским, а с флагом своей республики. Сначала Губерниев признает ситуацию, но избегает ее оценки. Далее адресат сводит обсуждение к шутке, сначала передавая приветы своим друзьям из Дагестана, а потом делает попытку перевести разговор на подмосковный город Сходня. Таким образом, с помощью шутки и перемены темы уходит от неприятного вопроса, касающегося отсутствия национальной российской символики на международных соревнованиях.
48 (12) А. Нарышкин: – А вы сказали, в прекрасной России будущего будет демократия. Вы оговорились? То есть ее сейчас нет?
49 Д. Губерниев: – Не надо цепляться к словам, не надо цепляться. Я сказал, что мы свободная демократическая страна, которая поддерживает спорт, мы сейчас об этом говорим, значит, у нас демократия. Вы – молодцы, парни. Это была программа «A-Team» и классные чуваки в эфире [AT Губерниев].
50 В финале интервью Губерниев в ответе употребил глагол цепляться – «разг.-сниж. придираться, приставать» [Кузнецов 1998], представляя обращенный к нему вопрос как неважный. Однако тональность этого мини-диалога лишена конфликтности, Губерниев не соглашается с вопросом ведущего в оценке российской ситуации, но одновременно высоко оценивает мастерство журналистов «Эха», прибегая для этого к жаргонизму чувак «молодой мужчина, человек» [Кузнецов 1998] и разговорному прилагательному классный в значении «отличный» [Кузнецов 1998]. Существительное молодец, выражающее одобрение, нейтрально. Присутствие разговорных слов и выражений может интерпретироваться как намерение говорящего сократить дистанцию между коммуникантами и установить более тесный контакт с журналистами.
51 Подобную тактику, ссылаясь на незнание, избирает и К. Косачев. При обсуждении российско-украинских отношений, а также обмена задержанными адресат устраняется.
52 (13) А. Нарышкин: – Если я ничего не путаю, Россия до сих пор не опубликовала список тех, кто вернулся?
53 К. Косачев: – Я не следил за этим, не знаю [AT Косачев].
54 (14) А. Нарышкин: – Один из 35. А остальные люди? Они где, кто, где они живут?
55 К. Косачев: – Это не моя профессия [AT Косачев].
56 В примере 13 – та же реакция, что и у Губерниева, в примере 14 – отсылка к пределам профессиональной компетенции.
57 Важное, с нашей точки зрения, различие в речевом поведении Губерниева и Косачева – в понимании ролей участников коммуникативной ситуации: для первого эти роли равноправны, для второго выстроены иерархическим образом.
58 (15) А. Нарышкин: – Косачев отстранился, не готов Нарышкину помочь.
59 К. Косачев: – Не устранился, объяснил, почему занимается другими делами в пределах своих компетенций.
60 А. Нарышкин: – Но вам не интересно по-человечески?
61 К. Косачев: – Нет [AT Косачев].
62 Лаконичный отрицательный ответ делает невозможным продолжение дискуссии по поводу задержанных украинской стороной добровольцев, участвовавших в боевых действиях, а также апелляцию к сфере эмоций при обсуждении международных отношений. Подобный ответ можно назвать коммуникативно агрессивным, так он свидетельствует о нежелании одного из коммуникантов продолжать общение.
63 К нейтральной аргументативной тактике при равноправных отношениях адресанта и адресата прибегают М. Гельман и С. Удальцов. Первый признает собственную неправоту (пример 16).
64 (16) О. Овчаренко: – Просто если говорить о телевидении, вы приходите, и вас это не напугало. Ни ситуация с НТВ, ни с ТВ-6.
65 М. Гельман: – Я просто восстанавливаю некий контекст. Я же не говорю, что я был прав [AT Гельман].
66 Несмотря на различие в идеологических позициях с журналистами, Удальцов объясняет свою позицию в нейтральной стилистике.
67 (17) С. Удальцов: – Во все эпохи и времена были люди, страдавшие от государства. Поэтому…
68 Е. Снегов: – Масштаб.
69 С. Удальцов: – Любые незаконные действия массовые, культ какого-то страха, культ подавления мы отрицаем, на этом ставим точку. Поэтому видите, я не бегаю с портретом Сталина, но я и не сторонник полностью очернять, говорить, что это какой-то конец истории [AT Удальцов].
70 В своем ответе Удальцов сначала употребляет конструкцию с мы инклюзивным, а затем переходит на первое лицо единственного числа.
71 К конфликтному речевому поведению в условиях заранее объявленной агрессивности адресанта мы отнесли ответы вопросом на вопрос, а также утверждение об отсутствии профессионализма у интервьюера. Подозрения в ангажированности, предвзятости и непрофессионализме воспринимаются журналистами довольно болезненно.
72 (18) А. Осин: – А можно ли назвать независимым СМИ, которые работают в структурах человека с политическими амбициями?
73 З. Светова: – А можно ли назвать независимым «Эхо Москвы»? Что в акционерах 66% акций Газпрома, и ни у кого не возникает мысли, что «Эхо Москвы» работает на Газпром. Вы приглашаете разных людей с разными политическими… [AT Светова].
74 Журналист задает З. Световой вопрос о независимости СМИ, в котором она работает, в ответ она предлагает интервьюеру оценить степень независимости радио «Эхо Москвы».
75 (19) А. Осин: – Я думаю, публикации тенденциозны в этом смысле.
76 З. Светова: – Ну так найдите публикацию. Я хочу заметить, что ваши вопросы совершенно не журналистские, они тенденциозны. Вы выступаете как пропагандист, вы хотите меня на чем-то поймать [AT Светова].
77 В примере 19 гость прибегает к оценочным характеристикам интервьюера, употребляя слова тенденциозный – «действующий предвзято, необъективно» [Кузнецов 1998] и пропагандист – занимающийся «политическим или идеологическим воздействием на широкие массы» [Кузнецов 1998]. В обоих случаях словарь не отмечает какой-либо стилистической окраски. Разговорность присуща только глаголу поймать – «Разг. Уличить, изобличить кого-л.» [Кузнецов 1998].
78 В примере 20 интервьюер также сталкивается с агрессивной реакцией адресата.
79 (20) А. Нарышкин: – Крым на своем месте, в составе России?
80 М. Баронова: – Смиритесь [AT Баронова].
81 Данный пример иллюстрирует попытку адресата занять иерархически более высокую позицию по отношению к адресанту. На это указывает семантика глагола смириться – «1. Перестать упорствовать в чём-л., покориться обстоятельствам. … 2. с чем. Привыкнув, примириться с чем-л.» [Кузнецов 1998]. Употребление данного глагола выстраивает отношения адресата-победителя и адресанта-проигравшего.
82 Что касается равноправных и неравноправных отношений отправителя и получателя, материал позволяет выделить некоторые диалогические единства, в которых адресант выше адресата, когда последний оправдывается. В других диалогах отношения отправителя и получателя равноправные и адресат объясняет ситуацию. Оправдание отличается от объяснения тем, что первое включает в свое значение сему вины: «объяснять свою невиновность; приводить какие-л. доводы в свою защиту» [Кузнецов 1998], отсутствующее в объяснении.
83 (21) О. Овчаренко: – Я правильно понял, что свобода слова – хорошо, но в противном случае вы потеряете карьеру, деньги и все такое? И вы выбрали карьеру и деньги?
84 Д. Дибров: – Если бы речь шла о деньгах, я бы к вам не пришел. А вы бы, наверное, читали обо мне в хрониках «Форбса». Да нет у меня денег. Что касается карьеры, то тут такое дело. ...сидели несколько представителей определенных органов. «Ты что думаешь, что тебя хоть на один канал утром возьмут на работу? Нет» [AT Дибров].
85 В примере 21 интервьюируемый пытается представить свой переход с НТВ на Первый канал не как собственное решение, а как вынужденный шаг, сделанный под угрозой потери работы и невозможности вернуться к журналистке. Словосочетание определенные органы эвфемистично и одновременно недостаточно конкретно.
86 В интервью с Д. Гордоном ведущий также пытается дискредитировать адресата, напоминая ему о невысоком статусе его программы благодаря участию в ней астролога П. Глобы и гадалок.
87 (22) А. Голубев: – Дмитрий, вот поясните, вы говорите, что приглашали на выступления, но это же не совсем. Павел Глоба, вы сами говорили, что он вам составляет персональный гороскоп. Всякие контактеры с космосом вот эти вот самые, гадалки. Ну вот… Дмитрий?
88 Д. Гордон: – Не является дружба с Павлом Глобой чем-то предосудительным, это умнейший человек. Не является то, что он мне составлял личные гороскопы, чем-то плохим. Я вам хочу сказать… Если вы хотите построить наше общение на том, что вы попытаетесь меня где-то ущипнуть, вам это не удастся [AT Гордон].
89 В данном микродиалоге коммуниканты прибегли к разговорной лексике: А. Голубев употребил существительное контактер – «Разг. По утверждениям сторонников существования внеземных цивилизаций: тот, кто вступил или вступает в контакт с гипотетическими жителями других планет, галактик» [Кузнецов 1998], а Гордон – глагол ущипнуть в его третьем значении, которое словарь толкует также как разговорное: «причинить нравственную боль, задеть, уязвить кого-л.» [Кузнецов 1998].
90 Отличие реакции интервьюируемого в 21 и 22 примерах в том, что адресат 21 примера оправдывается, пытаясь доказать, что на нем нет вины за его поступки, которые были сделаны под принуждением. В 22 примере гость программы не признает за собой никакого предосудительного поведения, более того, адресат прямо интерпретирует намерение интервьюера как агрессивное и выставляет защиту против этой речевой агрессии.
91

Выводы
92 Подведем итоги. Мы рассматривали речевую агрессию адресанта и реакцию на нее адресата в жанре интервью. Отправитель строил свое агрессивное речевое поведение на вторжении в зону уязвимости получателя и мишенях, в которые можно направить неприятный для адресата вопрос. В языковом и речевом планах вопросы журналистов «Эха Москвы» были оформлены преимущественно нейтрально. Обращение к агрессивной и провокативной форме было направлено на утрату контроля адресата над коммуникативной ситуацией. Уязвимость касалась денотативной стороны высказывания. Адресата вынуждали либо объяснять свои поступки, либо оправдываться. В последнем случае выстраивались неравноправные отношения адресанта и адресата, поскольку, оправдываясь, последний доказывал отсутствие своей вины в той или иной ситуации.
93 В качестве мишеней были выбраны ценности, биографические сведения и поведение адресата. Приглашенных гостей просили выразить свое отношение к неоднозначно воспринимаемым историческим фигурам и событиям: деятельности И. В. Сталина и присоединению Крыма к России. Гостям, чья картина мира и общественно-политическая позиция претерпели изменения, были заданы вопросы о логике, ответственности и последовательности их поступков.
94 Встречались различные реакции на агрессивные вопросы – как неконфликтные, так и конфликтные. К неконфликтным мы отнесли уход от прямых ответов со ссылками на незнание и границы компетенции; сотрудничество – стремление объяснить свою позицию и поступки. Конфликтными являлись блокировка попыток адресанта апеллировать к эмоциональной сфере адресата; выстраивание иерархических отношений, в которых адресат играет роль победителя, а адресант – проигравшего, а также дискредитация адресанта.
95 Агрессивная коммуникация развивается в трех планах: во-первых, в денотативном – поиск зоны уязвимости в пространстве адресата и вторжение в нее, во-вторых, в языковом и речевом – выбор средств оформления «вторжения» в пространство адресата и защита адресата от такого вторжения, в третьих – в прагматическом – попытка создать неравноправные отношения в общении. Выбор языковых средств зависит от планируемого воздействия на адресата. В анализируемом материале коммуниканты преимущественно обращались к разговорной лексике.

References

1. A-TEAM c M. Baronovoj, 19 oktyabrya 2019 g. [E`lektronny`j resurs]. URL: https://echo.msk.ru/programs/a_team/2523985-echo/

2. A-TEAM c M. Gel`manom, 30 oktyabrya 2019 g. [E`lektronny`j resurs]. URL: https://echo.msk.ru/programs/a_team/2528233-echo/

3. A-TEAM c D. Gordonom, 14 iyulya 2019 g. [E`lektronny`j resurs]. URL: https://echo.msk.ru/programs/a_team/2468729-echo/

4. A-TEAM c D. Gubernievy`m, 13 noyabrya 2019 g. [E`lektronny`j resurs]. URL: https://echo.msk.ru/programs/a_team/2536103-echo/

5. A-TEAM c D. Dibrovy`m, 2 oktyabrya 2019 g. [E`lektronny`j resurs]. URL: https://echo.msk.ru/programs/a_team/2499001-echo/

6. A-TEAM c K. Kosachevy`m, 11 sentyabrya 2019 g. [E`lektronny`j resurs]. URL: https://echo.msk.ru/programs/a_team/2499001-echo/

7. A-TEAM c V. Rashkiny`m, 13 marta 2019 g. [E`lektronny`j resurs]. URL: https://echo.msk.ru/programs/a_team/2387279-echo/

8. A-TEAM c Z. Svetovoj, 18 marta 2020 g. [E`lektronny`j resurs]. URL: https://echo.msk.ru/programs/a_team/2607424-echo/q.html

9. A-TEAM c A. Troiczkim, 1 yanvarya 2020 g. [E`lektronny`j resurs]. URL: https://echo.msk.ru/programs/a_team/2563177-echo/

10. A-TEAM c S. Udal`czovy`m, 20 noyabrya 2019 g. [E`lektronny`j resurs]. URL: https://echo.msk.ru/programs/a_team/2540221-echo/

11. Baron R., Richardson D. Agressiya [Aggression]. St. Petersburg: Piter, 2001. 352 p.

12. Dissernet. Vol'noe setevoe soobshhestvo [Dissernet. Volunteer community network]. URL: https://www.dissernet.org/ (In Russ.)

13. Docenko E. L. Psikhologiya manipulyatsii: fenomeny, mekhanizmy i zashchita [Psychology of manipulation: phenomena, mechanisms and protection]. Moscow: CheRo, MSU, 1997. 344 p.

14. Issers O. S. Kommunikativnye strategii i taktiki russkoi rechi [Communication strategies and tactics of Russian speech]. Moscow: LKI, 2008. 288 p.

15. Issers O. S. [The strategy of speech provocation in public dialogue]. Russkij jazyk v nauchnom osveshhenii, 2009, no. 2 (18), pp. 92–104. (In Russ.)

16. Kuznetsov S. A. (ed). Bol'shoi tolkovyi slovar' russkogo yazyka [Great explanatory dictionary of the Russian language]. St. Petersburg: Norint, 1998. Author's edition. 2014. 1534 p. URL: http://gramota.ru/slovari/info/bts/

17. Lorenc K. Oborotnaya storona zerkala [The reverse side of the mirror]. Moscow: Respublika, 1998. 393 p.

18. Ratsiburskaya L. V., Petrova N. E. Yazyk sovremennykh SMI. Sredstva rechevoi agressii [The language of modern media. Means of speech aggression]. Moscow: Flinta, 2017. 160 p. URL: https://e-libra.ru/read/393270-yazyk-sovremennyh-smi-sredstva-rechevoy-agressii.html

19. Sharonov I. A. (ed.). Agressiya v yazyke i rechi [Aggression in language and speech]. Moscow: RGGU, 2004. 288 p.

20. Sharonov I. A. [The many faces of aggression] Agressiya v yazyke i rechi [Aggression in language and speech]. Ed. by I. A. Sharonov. Moscow: RGGU, 2004, pp. 5–6. (In Russ.)

21. Shherbinina Ju. V. Russkii yazyk: Rechevaya agressiya i puti ee preodoleniya [Russian language: Speech aggression and ways to overcome it]. Moscow: Flinta, 2012. 224 p. (In Russ.)

22. Shherbinina Ju. V. Verbal'naya agressiya, 2-e izd. [Verbal aggression, 2nd ed.]. Moscow: LKI, 2008. 360 p.

23. Voroncova T. A. Rechevaya agressiya: kommunikativno-diskursivnyi podkhod. Avtoref. dis… d-ra filol. nauk. [Speech aggression: a communicative-discursive approach. Abstract of thesis. dis ... dr. filol. sciences]. Chelyabinsk, 2006. 43 p. (In Russ.)

24. Zav'yalova O. N. [Speech (linguistic, verbal) aggression]. Kul'tura russkoi rechi: Entsiklopedicheskii slovar'-spravochnik [Culture of Russian speech: encyclopedic dictionary] Ed. by L. Ju. Ivanova, A. V. Skovorodnikova, E. N. Shiryaeva and etc. Moscow: Flinta, 2003a, pp. 562–564. (In Russ.)

25. Zav'yalova O. N. [Speech (language) manipulation]. Kul'tura russkoi rechi: Entsiklopedicheskii slovar'-spravochnik [Culture of Russian speech: encyclopedic dictionary]. Ed. by L. Ju. Ivanova, A. V. Skovorodnikova, E. N. Shiryaeva and etc. Moscow: Flinta, 2003b, pp. 566–570. (In Russ.)

Comments

No posts found

Write a review
Translate