Отражение образа чиновника в русском языке проанализировано в ряде трудов на материале пословиц, художественных, публицистических текстов. Рассматривая лингвокультурный типаж «русский чиновник», В. И. Карасик констатирует его отрицательную оценочность: сопоставлены однокоренные лексемы и синонимы, выражающие осуждение высокомерия чиновников, их равнодушия к людям, карьеризма, кастовой замкнутости; интерпретированы образы чиновников в художественной литературе [Карасик 2009: 235–244]. Г. А. Заварзина на материале словарей и массмедийного дискурса политической тематики описывает динамику содержания слова «чиновник» в досоветский, советский и постсоветский периоды; в работе подтверждается устойчивая негативная оценочность данного образа, обусловленная социокультурным контекстом [Заварзина 2021].

Образ чиновника в русском законодательном языке также заслуживает внимания. Диахронический подход позволяет проследить динамику эталонного образа государственного и муниципального служащего в представлении самой власти. При этом важным представляется ответ на вопрос: соотнесен ли данный образ с этнокультурными представлениями или он сформирован изолированно? Русские этнические модели поведения не имеют никакого отношения к идеологии государства [Касьянова 1994: 46]. Следовательно, и принципы власти не связаны с русской ментальностью. Опираясь на популярное суждение о разделенности ментальности и власти, права, можно предположить, что образ чиновника лишен этнокультурной окраски. Рассмотрим «должностной портрет» служащего в зеркале русского законодательного языка и национальной культуры.

Современный образ государственного и муниципального служащего представлен в текстах федеральных законов и связанных с ними документов, где сформулированы базовые требования к представителю власти и нормы его поведения: федеральные законы «О государственной гражданской службе Российской Федерации» (от 27 июля 2004 г. № 79ФЗ), «О муниципальной службе в Российской Федерации» (от 2 марта 2007 г. № 25ФЗ); «Общие принципы служебного поведения государственных служащих» (от 12 августа 2002 г. № 885); «Типовой кодекс этики и служебного поведения государственных служащих Российской Федерации и муниципальных служащих» (от 23 декабря 2010 г.). Обобщая рассмотренные тексты, можно выделить семантическую группу «Качества служащего и принципы его деятельности», формирующую эталонный образ представителя власти. Структура этого образа включает два слоя.

Первый слой содержит характеристики служащего как профессионала – по критерию способности выполнять управленческие задачи. В этом блоке 7 ключевых характеризующих слов: <em>компетентность</em>, <em>профессионализм</em>, <em>добросовестный</em>,<em> </em><em>достойный</em>,<em> </em><em>независимый</em>, <em>нейтральность</em>, <em>объективный</em>. Путем анализа значений выделены ведущие оценочные семы (компоненты значений) слов-характеристик служащего как профессионала: ‘образованный’, ‘опытный’, ‘старательный’, ‘объективный’ [Кузнецов (гл. ред.) 2000]. Для выделения сем используются словарные толкования, сопоставляются близкие по смыслу слова, учитывается контекст. Например, семы ‘образованный’, ‘опытный’ входят в значения слов <em>компетентность</em> от <em>компетентный</em> – обладающий основательными знаниями в какой-либо области [Кузнецов (гл. ред.) 2000: 446]; <em>профессионализм</em> – профессиональное мастерство [Кузнецов (гл. ред.) 2000: 1035]. Сема ‘объективный’ входит в значение слов <em>независимый</em> – не находящийся в чьей-либо власти, в чьем-либо подчинении; склонный к самостоятельности [Кузнецов (гл. ред.) 2000: 622]; <em>нейтральность</em> от <em>нейтральный</em> – придерживающийся нейтралитета [Кузнецов (гл. ред.) 2000: 625]; <em>объективный</em> – лишенный предвзятости [Кузнецов (гл. ред.) 2000: 693]. Сема ‘старательный’ входит в значение слова д<em>обросовестный</em> (о человеке) – честно, старательно выполняющий свои обязанности; (о действиях) – тщательный, старательный [Кузнецов (гл. ред.) 2000: 264]. Значение слова <em>достойный</em> с учетом контекста («достойное выполнение профессиональной деятельности»), очевидно, включает семы ‘образованный’, ‘опытный’, ‘старательный’, ‘объективный’.

Второй слой содержит характеристики служащего с морально-этической позиции – по критерию порядочности и соблюдения этических норм в отношениях с гражданами и коллегами. В этом блоке 16 ключевых характеризующих слов: <em>нравственность</em>, <em>честь</em>, <em>достоинство</em><em>,</em> <em>репутация</em>,<em> </em><em>справедливость</em>,<em> </em><em>беспристрастный</em>, <em>беспристрастность</em>, <em>честность</em>,<em> </em><em>уважение</em>, <em>терпимость</em>, <em>внимательный</em><em>,</em> <em>внимательность</em>, <em>доброжелательный</em>,<em> вежливый</em>, <em>корректный</em><em>,</em> <em>корректность</em>. Объединяющая оценочная сема морально-этических слов-характеристик служащего – ‘соответствующий моральным нормам’. Частные семы: ‘справедливый’, ‘порядочный’, ‘честный’, ‘доброжелательный’, ‘вежливый’, ‘заботливый’ [Кузнецов (гл. ред.) 2000]. Рассмотренные номинации имеют рационально-оценочную коннотацию, ориентированную на социальные стереотипы [Кожина (ред.) 2006: 140]. Из 23 ключевых слов-характеристик служащего 16 входят в ядро семантического поля «мораль». Преобладание морально-этических номинаций свидетельствует о необходимости, с точки зрения власти, сделать акцент на особом значении человеческих качеств служащего в профессиональной деятельности. Как показывает диахроническое исследование, этот акцент исторически характерен для русского законодательного языка при создании эталонного образа представителя власти.

В истории России официальный образ представителя власти создавался законодательством Петра I и Екатерины II. В русском языке XVIII в. значение слова <em>чиновник</em> включает положительную оценку – подчеркивание высокого статуса в обществе, уважения: «Человѣкъ честiю какою, чиномъ, достоинствомъ почтенный» [САР VI: 756]; <em>чин</em> – «достоинство, степень; честь, каковую кто имѣетъ въ разсужденiи своей должности, своего званiя» [САР VI: 755]. В XIX в. коннотация отсутствует: «Человѣкъ, имѣющiй какой либо чинъ или степень въ порядкѣ службы» [СЦСРЯ IV: 439]. Если в современном законодательстве общим является термин <em>государственный/муниципальный служащий</em>, то в историческом законодательстве зафиксированы термины <em>член</em>, <em>служитель</em> – в коллегиях, канцеляриях, конторах («Генеральный Регламентъ или Уставъ» 1720 г. [ПСЗРИ¹ VI, № 3534]¹) чаще использовались наименования конкретных должностей. В законодательной речи Петра I установлен термин <em>присяжная должность</em>, использован речевой оборот <em>отправление своего чина</em> [ПСЗРИ¹ VI, № 3534]. Таким образом, само слово <em>чиновник</em> ни в XVIII в., ни в настоящее время не используется в официальной письменной речи. При этом в неофициальном языке положительная оценка (XVIII в.) сменилась на нейтральную (XIX в.), затем на отрицательную (XX в.): <em>чиновник</em> – «1. Государственный служащий в дореволюционной России и в буржуазных странах. 2. перен. Должностное лицо, выполняющее свою работу формально, следуя предписаниям, без живого участия в деле» [Евгеньева (ред.) IV]; «Служащий государственного аппарата, какого-л. ведомства» с пометой «неодобр.» [Скляревская (ред.) 1998: 672–673].

К чиновничеству в XVIII в. относились как представители исполнительной (административной) власти, так и судебные, полицейские чиновники, причем перечисленные сферы деятельности могли объединяться в должностных обязанностях одного служащего, поскольку сами органы власти были наделены комплексом полномочий. Петр I ввел регламенты, определившие порядок работы органов государственного и местного уровней власти, обязанности и права должностных лиц: «Генеральный Регламентъ или Уставъ» 1720 г. [ПСЗРИ¹ VI, № 3534], «Регламентъ или Уставъ Главнаго Магистрата» 1721 г. [ПСЗРИ¹ VI , № 3708]. Иерархия воинских, статских и придворных чинов представлена в «Табели о рангах» 1722 г. [ПСЗРИ¹ VI, № 3890], которая узаконила принцип выслуги при продвижении по службе вместо прежнего принципа знатности [РЗ IV: 18]. «Генеральный Регламентъ или Уставъ», «по которому Государственныя Коллегiи, такожъ и всѣ оныхъ принадлежащихъ къ нимъ Канцелярiй и Конторъ служители, не токмо во внѣшнихъ и внутреннихъ учрежденiяхъ, но и во отправленiи своего чина, подданѣйше поступать имѣютъ» [ПСЗРИ¹ VI, № 3534], регламентировал деятельность новых государственных органов власти: <em>коллегия</em> – присутственное место, учрежденное верховной властью для управления особенными государственными делами [САР III: 709]. Образ чиновника в «Генеральном Регламенте» занимает особое место: установлена иерархия должностей (президент, вице-президент, члены, канцелярные и конторные служители и др.), приведена присяга коллежского служителя, изложены общие требования к чиновникам. «Регламентъ или Уставъ Главнаго Магистрата» определил цели, компетенцию и принципы деятельности <em>главного магистрата</em> – центрального государственного учреждения, созданного на правах коллегии для координации работы городских магистратов: <em>магистрат</em> – городское судебное место для суда, расправы и наблюдения порядка в купеческом обществе (губернский, городовой магистрат) [СЦСРЯ II: 279]. Магистраты обладали исполнительной, судебной властью и выполняли правоохранительную роль на муниципальном уровне. В «Регламенте» изложены требования к чиновникам магистрата: обер-президенту (главе), магистратским членам – бургомистрам (старшим членам) [СЦСРЯ I: 89], ратманам (рядовым членам) [СЦСРЯ IV: 58]. Тексты кодексов о государственной и муниципальной службе создавались продуманно: так, «Генеральный Регламентъ» прошел 12 стадий редактирования [РЗ IV: 21]. Лексика регламентов Петра I, таким образом, может быть рассмотрена как выражение ведущих принципов деятельности чиновничества.

Критерии выбора и принципы деятельности чиновников муниципального уровня власти содержатся в реформаторском законодательном акте Екатерины II «Учрежденiя для управленiя Губернiй Всероссiйскiя Имперiи» 1775 г. Учреждение – «Книга законная или уставъ Екатериною II для порядка въ управленiи Губернiй Россiйскiя Имперiи изданная» [САР VI: 803]. «Учрежденiя» закрепили нормы деятельности местных органов власти на столетие, а ряд принципов действовал до установления советской власти. Требования к муниципальным служащим изложены и в акте «Уставъ Благочинiя или Полицейскiй» 1782 г. Эти документы включают краткие «должностные инструкции» чиновников разного статуса: губернатор; судья губернского совестного суда, занимавшегося гражданскими делами в порядке примирительной процедуры и некоторыми уголовными [Додонов 2001: 507]; заседатели верхней и нижней расправы, то есть судов для государственных крестьян, однодворцев, казаков, рассматривавших мелкие уголовные и гражданские дела [Додонов 2001: 461]; земский исправник – начальник уездной полиции [СЦСРЯ II: 141]; городничий – 1) чиновник, исправляющий в уездных городах обязанность полициймейстера; 2) городовой приказчик – чиновник, имевший надзор за целостью городовых укреплений [СЦСРЯ I: 280]; частный пристав – чиновник, наблюдающий за порядком и благочинием какой-либо части города [СЦСРЯ III: 493]; квартальный надзиратель – смотритель [СЦСРЯ II: 362]. Следует обратить внимание на регулярность обозначения чиновников словами <em>слуга, раб, подданный</em>, <em>человек</em>/<em>люди</em> (реже <em>персона</em>)<em>, </em>очевидно, с целью подчеркнуть приоритет социальной иерархии и личной ответственности служащих.

Анализ семантической группы «Качества служащего и принципы его деятельности» в законодательных документах Петра I и Екатерины II позволяет описать эталонный образ представителя власти в диахронии. Как и в современном законодательстве, наблюдается двуслойность этого образа. Первый слой содержит характеристики служащего как профессионала. В этом блоке 30 ключевых слов-характеристик: <em>достойный, </em><em>первостатейный, </em><em>истинный, искусный, прилежание, прилежный, прилежность, прилежно, ревность, </em><em>добрый</em><em> </em>(<em>слуга</em>/<em>человек</em>), <em>правда</em><em>,</em><em> трудолюбие</em><em>,</em><em> попечение</em><em>,</em><em> </em><em>радение, прилежание, усердие, </em><em>порядочно</em><em>,</em><em> </em><em>верный, верность,</em><em> </em><em>подданейший</em><em>,</em><em> почтение, респект, послушание, послушный</em><em>,</em><em> </em><em>удобный, </em><em>умный, </em><em>рассудительный, здравый, </em><em>точный, точность</em>. Ведущие оценочные семы слов-характеристик служащего как профессионала: ‘опытный’, ‘умный’, ‘рассудительный’, ‘покорный’, ‘верный’, ‘старательный’, ‘трудолюбивый’ [САР; СЦСРЯ]. Второй слой содержит характеристики служащего с морально-этической позиции. В этом блоке 20 ключевых слов-характеристик: <em>совесть,</em> <em>совестный, справедливый, добропорядочный</em>, <em>беспорочный, беспорочность, добродетель, </em><em>любочестие</em><em>,</em> <em>благопристойно,</em> <em>добрый </em>(<em>добрые поступки, добрая натура</em>)<em>,</em> <em>честный,</em> <em>честно, нелицемерный, бескорыстие, доброхотство</em>, <em>человеколюбие</em>, <em>любовь, соболезнование</em> (<em>любовь и соболезнование к народу</em>), <em>кротость, </em><em>недерзостно</em>. Объединяющая оценочная сема морально-этических слов-характеристик служащего – ‘соответствующий моральным нормам’. Частные семы: ‘справедливый’, ‘честный’, ‘совестливый’, ‘порядочный’, ‘скромный’, ‘человеколюбивый’, ‘доброжелательный’, ‘сострадательный’, ‘вежливый’, ‘бескорыстный’ [САР; СЦСРЯ].

Сопоставление эталонного образа государственного и муниципального служащего в Российской Империи и Российской Федерации позволяет сделать следующие выводы. В законодательном языке XXI в. значительно сократилось количество номинаций служащего как профессионала (с 30 до 7). Количество морально-этических слов-характеристик почти не изменилось (20 в истории, 16 в настоящее время). Показательно изменение состава номинаций обеих групп. Большинство исторических номинаций утрачено. Наблюдается замещение прежних синонимических рядов, гипонимических групп современными обобщающими словами, в том числе иноязычного происхождения, поэтому старые смысловые акценты практически не сохранились.

Так, в группе профессиональных характеристик сохранилось прилагательное <em>достойный</em>, однако оно входит в обобщающую формулу <em>достойное выполнение профессиональной деятельности</em> и не используется как характеристика личности – сравним с историческими формулами: <em>достойный и искусный человек, достойная персона</em>. Слова с иноязычной основой и абстрактным значением <em>компетентность</em>, <em>профессионализм</em> пришли на смену исконному ряду <em>искусный</em>, <em>первостатейный</em>, <em>истинный</em>, <em>умный</em>, <em>рассудительный</em>, <em>здравый</em><em> рассудок</em>. В современном официальном языке <em>добросовестный</em> заменяет прежний ряд <em>прилежание, прилежный, прилежность, прилежно, ревность, добрый</em><em> </em>(<em>добрая воля к службе, доброй ревностью управлять</em>)<em>, правда</em><em> </em>(<em>правдой управлять</em>)<em>, трудолюбие, попечение, радение, прилежание, усердие, порядочно</em><em> </em>(<em>управлять порядочно</em>)<em>,</em><em> </em><em>точный, точность</em>. <em>Добросовестный</em> (‘старательно выполняющий свои обязанности’) контекстуально не связано с личностью: нет сочетаний типа <em>добросовестный служащий</em>, используются обобщенные формулы типа <em>добросовестное исполнение должностных обязанностей</em>. В группе современных морально-этических характеристик отсутствуют <em>совесть</em> и <em>совестный</em> ‘сообразующий дела свои с чистой совестью’ [САР I: 978], нет аналогов у старых обозначений <em>нелицемерный</em>,<em> бескорыст</em><em>ие</em>, тесно связанных с понятием «совесть», то есть в целом семантика совести утратила актуальность. Исторический ряд <em>добропорядочный</em><em>,</em><em> беспорочный</em>, <em>беспорочность</em>, <em>добродетель</em>, <em>любочестие</em>, <em>благопристойно </em>имеет современные обобщающие аналоги <em>честь, </em><em>достоинство, нравственность</em><em>,</em> <em>репутация</em>. Вместо прежних <em>доброхотство</em>, <em>человеколюбие</em><em>, любовь, соболезнование</em><em>, кротость, </em><em>недерзостно</em><em> </em>– современные <em>доброжелательный, уважение, вежливый, корректный, корректность, терпимость, внимательный, внимательность</em>.

В современном образе характеристика <em>справедливость</em> включена в ряд синонимов <em>объективный</em> (<em>объективное исполнение должностных обязанностей</em>), <em>беспристрастный</em><em> </em>(<em>равное, беспристрастное отношение ко всем физическим и юридическим лицам</em>)<em>, </em><em>беспристрастность</em><em> </em>(<em>подавать пример честности, беспристрастности и справедливости</em>)<em>, нейтральность,</em><em> независимый</em>. Прежняя формула <em>справедливый человек</em> содержала семантическую мотивировку ‘поступающий по правде, любящий правду’ [САР IV: 1045] и употреблялась в традиционном ряду <em>совестный, справедливый, беспорочный человек</em>, то есть была обусловлена морально-этическими нормами. Современные формулы указывают на приоритет семы ‘объективный’, семантика правды–справедливости не выражена, связь нравственности и справедливости служащего не проявляется. Поскольку утрачены слова <em>человеколюбие</em><em>, любовь, соболезнование </em>(<em>любовь и соболезнование к народу</em>)<em>,</em> ряд <em>беспристрастный, объективный, нейтральность</em> может вызывать ассоциацию с равнодушием.

Современный образ не содержит прежних смыслов ‘покорный’, ‘верный’: утрачены слова <em>верный, верность, </em><em>подданейший</em><em>, почтение, респект, послушание, послушный, удобный</em> (‘подходящий для должности, подчиняющийся руководству’), обязательные в эталонном образе чиновника XVIII в. [Kosov, Popova 2020]. В русской ментальности главное качество чиновника, с точки зрения его начальника, – послушание [Колесов и др. 2014: 491].

Обратим внимание на отсутствие как в историческом, так и в современном образе конкретного слова для обозначения законопослушности, то есть она не осознается как качество чиновника – в правовых текстах используются речевые формулы с императивным значением ‘соблюдать правовые нормы’ (сема ‘законопослушный’): <em>управлять порядочно по регламентам и указам</em>; <em>чин исправлять по инструкциям, регламентам, </em><em>указам</em>; <em>сохранение порядка, законами определенного</em> (историческое законодательство); <em>соблюдать Конституцию, фед</em><em>еральные конституционные законы</em>;<em> исполнять должностные обязанности в соответствии с должностным регламентом</em> и т. п. (современное законодательство).

Итак, исторический образ служащего более «осязаемый», детально описанный, выразительный, личностно ориентированный, близкий к образу рядового добропорядочного человека. Современный образ служащего более абстрактный, стереотипный, менее определенный за счет семантической редукции. С одной стороны, такую трансформацию можно объяснить усилением стандартизации самого официально-делового стиля, адаптацией к его нормам языковых средств выражения образа служащего, а также архаизацией ряда изучаемых слов. С другой стороны, это может быть обусловлено изменением приоритетов в системе управления и тенденцией к унификации системы правовых, политических понятий в духе глобализации, отдалением от этнокультурных традиций. Этнокультурные концепты «совесть», «правда», «справедливость», «добро», «покорность» утратили доминирующие позиции в официальном образе чиновника.

Поскольку кодексы Петра I и Екатерины II сохраняли актуальность в XIX в. и в некоторой степени до 1917 г., а законодательные тексты советской эпохи, регламентирующие требования к представителю власти и нормы его поведения, не обнаружены, можно определить эпоху СССР как перерыв в традиции формирования и поддержания репутации государственных и муниципальных служащих. Целенаправленность речевого моделирования эталонного «должностного портрета» служащего сближает эпохи XVIII и XXI вв. Очевидно, сходство ситуаций XVIII и XXI вв. заключается в стремлении власти противостоять общественному стереотипу – негативному восприятию чиновников. Вспомним русские пословицы о несправедливости, формализме, равнодушии, бессовестности чиновников: <em>Где</em><em> </em><em>законники/</em><em>закон, там и обида; </em><em>В чернилах погружен (рожден), гербовой бумагой повит, концом пера</em><em> </em><em>воскормлен</em><em>; </em><em>Подьяческа</em><em> душа на нитке висит; У приказного за рубль правды не купишь; Таков, </em><em>сяков</em><em>, да лучше приказных дьяков; </em><em>Придирчив, как приказный</em>. Преобладающая негативная оценка чиновников отражена в «Русском ассоциативном словаре» [РАС], приведем некоторые ассоциации: <em>бюрократ</em> – 19 (синоним к <em>чиновник</em> во 2-м знач. ‘должностное лицо, выполняющее свои обязанности формально, в ущерб делу’), <em>вор</em> – 2, <em>жулик</em>  – 1, <em>хапуга</em> –1, <em>деньги</em> – 2, <em>берет взятки</em> – 1, <em>взяточник</em> – 1, <em>богатый</em> – 1, <em>бумагомарака</em> – 1, <em>буржуй</em> (с пояснением <em>без дела сидящий человек</em>) – 1, <em>глупый</em> – 1, <em>гордый</em> – 1 и т. п.; лишь одна ассоциация – <em>человек</em> (всего 104 реакции на стимул <em>чиновник</em>). На фоне общественного порицания чиновников контрастно звучат предписания власти: «Типовой кодекс служит основой для формирования должной морали в сфере государственной и муниципальной службы, уважительного отношения к государственной и муниципальной службе в общественном сознании, а также выступает как институт общественного сознания и нравственности государственных (муниципальных) служащих, их самоконтроля».